Смерть знает твое имя

— Ну вот, не зря на неё столько настоек перевели. Дорогих, между прочим…

Мда… Любит меня этот элементаль, ох, как любит… Странно, что ещё лапки не свёл вместе до хруста на моей шее.

— Роур, а почему сразу нельзя было сказать? Намёки… Намёки… Намёки… Будто ребусы с шарадами решаем…

— Договор!

— Между элементалем и стихийным магом действительно всегда заключается договор, в котором чётко указано «невмешательство в жизнь мага». Подпитка стихией, сохранность имущества, контроль за спонтанными всплесками магии — это основные обязанности. И ещё кое-что по мелочи. Поэтому Роур так пространно выражался. А я и предположить не мог, что может быть оказано противоположное влияние. О тебе не знает никто, кроме меня и Роура. Чтобы сделать «отворот», нужно хотя бы, если неизвестно имя, быть уверенной в наличии соперницы.

Голос Эйдена, раздавшийся совсем рядом, удивил. Не услышала, как он подошёл.

— Много ты понимаешь… — возмутился элементаль. — Я по юной чешуе напутешествовался по мирам, такого повидал… Можно сделать общий: просто любая особа женского пола, находящаяся длительное время на некоем близком расстоянии от интересующего субъекта перестаёт быть ему интересной в любом смысле. Не только физическом.

Я уставилась на элементаля:

— То есть Эйден действительно меня не слышал? Или слышал, но половину сказанного, если не больше, не воспринимал?

— Похоже на то. И чем дальше — тем больше. Я ведь тоже не сразу понял, что что-то не так. Думал… Ну, обычная его упёртость… Пока не заметил, что в какие-то пиковые моменты, вроде угрозы твоей жизни или побега, Эйдена «перемыкает». Видимо, страх или ответственность за твою жизнь сильнее. Так что ты, сама того не понимая, разыграла сильную карту со своими заморочками насчёт следования правилам.

— Не совсем… — от волнения я прикусила нижнюю губу почти до крови. — Пыталась хоть как-то вывести на сильные эмоции вроде гнева или испуга, чтобы как-то «достучаться». Только ничего не выходило. Как будто они постепенно отмирали.

— Ну это рядом с тобой, а окажись рядом та, что это всё затеяла, мгновенно бы ожил и почувствовал вкус к жизни, всё вокруг заиграло яркими красками.

— Мерзость какая… — передёрнул плечами Эйден и протянул мне стакан с водой. — Как хочешь, но он должен быть выпит до дна. Даже если нет желания. Надо. Я наделал много глупостей, признаю, но намерен исправить все последствия.

У меня сердце внутри радостно замерло:

— Значит, вы признаёте, что совершили ошибку, когда притащили меня сюда? Отпустите?

— Нет, Лара.

Тьфу. Да что б тебя, Эйден Морлей!