— И все Высшие так считают? — всё же спросил я.
— Не знаю, — пожала плечами Алина. — Наверное, все. Гана, как видишь, валежник собирает.
Как раз в этот момент у нас перед глазами из кустов задом вылезла порядком запыхавшаяся Гана, волоча за собой огромную охапку сухих веток.
— Давай палатку собирать, — сказал я Алине, глядя на Гану, чем-то напомнившую мне муравья, — а то нехорошо получается, стоим тут, болтаем, пока люди прямо горы ворочают.
Палатку собирали, постоянно заглядывая в инструкцию — Алина прихватила её, разумно не доверяя нашей технической интуиции. И правильно сделала — даже я, в прошлой жизни отнюдь не гуманитарий, без инструкции с картинками мог только беспомощно смотреть на все эти многочисленные верёвочки и распорки.
— Слушай, Лина, я что-то не понимаю, — раздражённо сказал я, ошибившись со сборкой в четвёртый раз. — Что за палатку ты выбрала?
— Новая модель, — виновато откликнулась Алина. — Патентованная. В рекламе написано, что устанавливается одним человеком с исключительной лёгкостью.
— Ах, в рекламе написано, — кивнул я. — Знаешь, мне этих, которые рекламу делают, частенько хочется выпороть. У меня, кстати, и палач свой есть.
— Если надумаешь, я тебя поддержу, — отозвалась Алина, с отвращением глядя на палатку.
Наконец палатка была благополучно, и вроде даже правильно установлена, в котелке над костром булькала похлёбка от Алины, распространяя умопомрачительный запах, а мы сидели в темноте вокруг костра, вытянув усталые ноги. Ради таких моментов люди и ходят в турпоходы. Просто надо весь день побегать с тяжёлым рюкзаком по горам, и тогда, присев вечером на кусок бревна у костра, ты поймёшь, что попал в рай, и сохранишь об этом моменте самые тёплые воспоминания. Наглядное подтверждение известной истины, что сделать человеку хорошо очень просто — нужно всего лишь сделать ему сначала очень плохо, а потом как раньше.
— А кстати, Гана, как мы будем возвращаться? — вспомнил я давно беспокоивший меня вопрос, когда мы поев, просто сидели, молча глядя на огонь. — В Апсны[32] нам идти не стоит — компания у нас заметная, нас могут и вспомнить. Обратно до Архыза и в Итиль? Как-то тоже не очень вариант.
— Пустяки, — махнула рукой Гана, — никуда идти не нужно. Отсюда в верстах пятнадцати на север есть небольшое озеро в укромной долине, там нас будет ждать курьерский дирижабль с надёжным экипажем. Полетим сразу домой.
Так значит, у нас есть курьерский дирижабль с надёжным экипажем, который может нас увезти домой? Это замечательно, но сразу возникает вопрос — а что, разве он не мог привезти нас сюда? Я не вижу ничего, что могло бы этому помешать, а значит естественным образом возникает вопрос — зачем всё это путешествие?
— О чём ты так глубоко задумался, Кен? — поинтересовалась Гана.
— О чём я думаю? — посмотрел я на неё. — Я, кажется, понял, для чего, но пока не могу понять, с какой целью.
Драгана вопросительно подняла бровь, а Алина посмотрела на меня с любопытством и улыбнулась.
— Вот это наше путешествие. Я поначалу и в самом деле поверил, что нам нужно было уехать, путая следы, но вскоре мне стало ясно, что никакой необходимости в этом не было. Потом я решил, что вы просто захотели развлечься, но поездка в товарном вагоне — это очень сомнительное развлечение. Развлекаться-то вы, конечно, развлекались при каждой возможности. но вряд ли это было главной целью.
— И какой же вывод ты сделал? — с интересом спросила Гана.
— Я думаю, вы затеяли это из-за нас. Если хочешь понять, что человек из себя представляет на самом деле, вырви его из привычной обстановки, добавь стресса и просто наблюдай. Когда все отработанные шаблоны поведения оказываются неприменимыми, тогда и проявляется истинная суть человека. Вот для этого вы и организовали нам непрерывную цепь каких-то совершенно диких ситуаций. Такая версия всё объясняет, я только одного лишь понять не могу — зачем вам нужно знать, что мы из себя представляем? Мы не настолько значимы, чтобы на что-то влиять. Во всяком случае, влиять на что-то вашего масштаба.
— Ну, положим, ты сильно преуменьшаешь собственную значимость, — улыбнулась Гана.