Рейд

Сапоги, пыльник и даже КХЗ пришлось снять. Такие были тут правила. Все их знали. Сестра выдала им резиновые тапки, шапочки и халаты, только после этого дежурный фельдшер пустил их внутрь госпиталя. В коридоре бегали маленькие дети, все с медмасками на лицах, но даже с ними им было весело. У окна, сидели два казака из выздоравливающих. Курили. Аким и Юра с ними поздоровались, перекинулись парой слов про здоровье, пошли дальше. Тут же по коридору прогуливались медленно две беременных на последних днях. И только свернув в отделение реанимации, они остались одни. Нашли нужную палату, постучались, отрыли дверь.

Берич не казачьего рода был, вообще не из местных, но записался во Второй Пластунский полк охотником, три призыва честно отслужил, после чего просил дозволения зваться казаком. Деды решили, что воевал он хорошо и сам человек честный, и общество дало добро. Теперь он был реестровым казаком-пластуном. Но вот надел, как и всем новичкам, дали на отшибе, у самой степи. Песок и пыль. Плохой надел. И чтобы сводить концы с концами, небогатые казаки ходили за рыбой далеко. И в промысел ходили, на кордоны. Рисковали, а что было делать.

Тихомир Берич с трудом поднял руку, приглашая их войти. Он до пояса, почти до груди, был погружен в ванну, в биораствор. На каждом квадратном сантиметре кожи головы, лица и рук черные точки, а то и по две на сантиметр. Мошка изъела, от укусов кожа отекла, стала синей. Саблин с трудом представлял, как это можно выдержать. Вся левая рука, плечо и даже шея в недлинных ранах, похожих на ожоги.

— А это что? — спросил Юра, указывая на левую руку Берича.

— Пиявки, — за того ответил Аким. — Наверное, КХЗ порвал с левой стороны, они и налезли.

— Точно, — хрипло и медленно сказал Тихомир Берич и кивнул. — Пыльник скинул под водой, когда я выплыть хотел, а рукав КХЗ об борт лодки распорол. Потом, — он перевёл дыхание, — лодка потопла со всем снаряжением, Коля тоже не выплыл, так и пришлось сутки по болоту идти, с кочки на кочку. Где вброд, где вплавь.

— Где вы были-то? — спросил Червоненко.

— Юго-запад от антенны. Сороковой квадрат, — прохрипел раненый.

— Знаешь те места? — спросил Юра у Акима.

— Знаю, — отвечал Аким, — был там пару раз. Бывшее русло Турухана, омут на омуте, все омуты по пятнадцать метров глубиной.

— Так, — согласился Берич.

— За налимами ходили?

— И за налимами, и лотос поискали, и щук хороших взяли пару центнеров. За первый день столько взяли, что чуть лодку не потопили. Мы на двух «дюралях» ходили, думали, второй наберём и пойдём обратно.

— Так вы на двух лодках ходили? — уточнил Саблин. — А чего же ты пешком уходил? Почему, как выплыл, на второй лодке не пошёл.

Берич вздохнул, сглотнул и заговорил:

— Мы поставили палатку на острове с камнем, там и лодку оставили, и рыбу пойманную сложили, а как нас опрокинуло, я, конечно, до острова доплыл, а там ни палатки, ни лодки уже не было. Забрал кто-то.

— А кто же? — удивился Юра. — Может казаки с других станиц?

— Не может такого быть, — сказал Саблин, — не бывало такого никогда. На наших лодках номер полка, все видят, кто ж у брата воровать будет.

— Не знаю, кто забрал, — отвечал Берич.