Вьюго. Мой Вьюго – мой палач.
Теперь всё встало на свои места. Все его фразы. Мольба о прощении и обречённость. Он и правда считал, что я возненавижу. Что оттолкну, посчитаю монстром. Чудовищем. Что оставлю его здесь, в тумане, одного. От этой мысли мои руки затряслись.
Одного скитаться по этому проклятому лесу, без тени надежды, без веры в счастье.
Я прижала ладонь ко рту, чтобы заглушить собственные всхлипы. Не нужно его будить, пусть спит.
Мой палач заслужил покой.
Умом я понимала, что он сделал, но сердце отказывалось его ненавидеть.
Может быть, если бы мы встретились не в тех пещерах. Если бы он не стал защищать. Но вспоминая, что было в том лагере, я всё больше убеждалась, что без Вьюго не было бы в живых Томмали. Моя смерть спасла сестру. Да и если бы удар нанёс не Вьюго, так убили бы гуроны.
Я была обречена.
Так какая теперь разница, кто занёс надо мной нож. В памяти возник образ того умертвия. В нём не чувствовалось жизни. Лицо, лишённое эмоций, голос мёртвый, ровный, холодный. Нет, то был мертвяк, а не мой Вьюго. Умертвие, в котором дремала душа моего любимого мужчины.
Закрыв ладонями уши, я словно слышала его тихое: «Прости!»
Бросив взгляд на спящего мужчину, снова беззвучно заплакала.
Я не могла представить, как это жить, осознавая, что убил свою избранную. Как это существовать в мёртвом теле в рабстве и нести такой груз.
Протянув ладонь, я коснулась его мягких густых волос. Во сне он выглядел таким безмятежным и ранимым. Мой грозный северянин походил на мальчишку.
Это мой мужчина и я от него не откажусь. Никому не отдам.
Не жалея своих сил, я послала в его тело поток энергии жизни. Я вылечу его. Оживлю. Хочет он того или нет, но не брошу.
Никогда больше не оставлю одного в тумане.
Осторожно забравшись под его бок, накрыла обоих одеялом и притихла, согретая теплом мужского тела. Подняв руку, Вьюго несознательно прижал меня к себе теснее. Оберегал.
Ну и пусть был этот сарай. Пусть был тот нож и его удар.
Я тоже не святая.
А его…