Чуть нагнувшись, мертвец поднял костлявые руки, и раздалось тихое: «тшшш». После, сделав пару шагов вперёд, он поднял с земли валяющийся колун и, осмотрев его, снова глянул на нас.
– Нельзя, детки, брать вещи мёртвых, – голос неупокоенного звучал, что шёпот листвы, – это счастья вам не принесёт. Утром быстро уходите, крашеннолицые совсем рядом.
Сглотнув, я кивнула. Вьюго сидел напряжённым истуканом. Казалось, он готов напасть, и только дружелюбие мёртвого этому препятствовало.
– Не жгите костры, – снова раздался шелестящий голос, – вы тут не одни. Ещё один чужак ходит по кругу. Вы поняли?
Я опять интенсивно закивала. Движения получились резковатыми. Вьюго осторожно передвинул руку на мою шею и легонько сжал. Этот жест немного меня успокоил.
Наш нежданный гость покрутился ещё немного неподалёку от густого колючего кустарника, а затем, обойдя группу рядом стоящих деревьев, убрался обратно восвояси.
Проходили минуты, мы не двигались. Я так и вовсе дышала через раз. Такого я ещё не видела. Чтобы древнее тело, высушенное и истлевшее да так проворно двигалось, ещё и советы раздавая направо и налево… Я сглотнула.
– Что они тут делали? – прокаркала я не своим голосом вопрос. От волнения у меня мышцы лица свело.
– Пометили деревья. Видимо, будут рубить, – как-то дёргано отозвался мой северянин.
Я пыталась осмыслить его ответ.
Внезапно над деревней разнёсся жуткий крик, выводя меня из оцепенения. Не сговариваясь, мы с Вьюго припали к стволу дерева и выглянули. К каменному алтарю насильно волокли нескольких гурон. Лысые головы и красным размалёванные лоб и щёки не давали усомниться в расе пленников. Мёртвые с лёгкостью удерживали живых.
Вспыхнуло пламя.
Неупокоенные, повинуясь некому сигналу, образовали круг и принялись, пританцовывая, напевать странную мелодию. Всё это выглядело жутко нелепо. Вслушиваясь в эти звуки, я ощущала, как у меня волосы от страха шевелятся. Словно поняв моё состояние, Вьюго крепко сжал меня в объятьях, пряча от происходящего.
– Тихо, – шепнул он мне на ушко, – не переживай, я не дам им причинить тебе вреда.
Рвано выдохнув, я кивнула. А в деревне гулянья набирали оборот. Гурон поставили на колени. Что-то начертив на их лбах, подняли одного из них. Силой уложив его на алтарь, жрица странно зашаталась, словно молодое деревце на ветру. Её сухие руки взлетели ввысь и затряслись.
Толпа празднующих повторила этот жест.
– Жуть какая, – тихо выдохнула я.
Вьюго невнятно что-то проворчал. Тем временем над дико орущим гуроном занесли длинный раздвоенный на конце ритуальный клинок. Когда-то я уже видела такой, память услужливо делилась со мной чужими воспоминаниями. Пламя бликовало на поверхности металла. Несмотря на весь ужас происходящего, я не испытывала ни капли жалости к пленным.
Кому тут сострадать? Гурону, что ли?
Да, я их мерзкое племя даже к людям не приравнивала. Зверьё бешеное.