Демон пустоты

Редактор Ольга Медведева

Дизайнер обложки Нгоо

Иллюстратор Каролина Фуенмайор

ЛЕЗВИЯ ЛИСТЬЕВ1

Приехав в Ааре, я был счастлив.

Я ходил по нарезанным в запрещенном пространстве переулкам, натыкался на афиши неизвестных групп и полные незнакомцев кофейни, сканировал каждую мелочь, упивался мягким, притягательным ритмом города. Мелкий дождь размазывал картину, но от непогоды всегда можно скрыться в кабаке или в булочной, забежать в кинотеатр или на выставку, постоять в открытом подъезде с лепниной и со старомодными номерами на дверях. Дождь – это плащ Ааре, бисерные нити, которые он разбрасывал передо мной в знак приветствия. Городок оказался так красив, что я не нашел в себе сил сердиться на непогоду.

Наверное, все новички так реагируют. Меня поражал каждый балкон, на который слетала желто-оранжевая листва, любой всплеск в обвивавших октябрьский город речках, запахи – солода, масла в метро, кожаных сидений, пыльных пластинок. Я вдыхал Ааре, словно волшебный дым. Рисунок плитки на площади сам собой складывался в эйфорический взрыв. Стихи загорались в голове, сплетались в крепкую сеть, и я писал их везде, где только мог. Они будто выливались из меня без какого-либо усилия, иногда даже изумляя тем, с какой простотой это получается. После того, как обрисовал город в голове, я будто бы овладел им.

Мне, конечно, рассказывали, как это произойдет. Что я должен приехать и изучить Ааре, обойти его по границе, в центре, испещрить траекториями прогулок, поддаваясь случайным порывам, пока я не полюблю его, а он – меня. Так создаются стихи, заклинающие живые города, помогающие избежать искажения, не позволяя ему случиться. Так поэтами со времен Ахура Мазды создаются щиты от демонов.

Но одно дело – чьи-то красочные рассказы, а жизнь здесь, пылающие кроны Ааре, его еле ощутимая музыка – превосходили истории, превращали их в так и не оконченные скетчи. Я с детства ощущал, что мои стихи не такие, как у остальных, что в них есть сила трогать сердце, но даже не предполагал, что эти навыки оценят настолько высоко. На соревновании поэтов в Стилпорте я дрался так, будто от этого зависела жизнь, но процесс совершенно поглотил, не было времени думать о том, что произойдет после победы.

Надзорный Кроули наблюдал за выходками новичка с пониманием и старческим сарказмом, который не слишком подходил такому крепкому мужику.

– Запомни одно, желторотый, – сказал он в первый день. – Как только заметишь что-нибудь странное – что угодно, пусть даже тебе почудилось, – сразу иди ко мне. Пока все в порядке, город стабилен, но мы должны быть уверены. Тут же как – чуть дашь слабину, и демоны начнут протекать сквозь трещины.

Как и все живые города, Ааре появился почти у границы очага искажений. После экспериментов Шенайда с параллельными измерениями и случившейся катастрофы такие города образовались в нескольких местах неподалеку от границы, где реальность окончательно теряла контуры. Нам показывали записи, где предметы вдруг начинают менять очертания, будто забыли, чем должны быть, а люди просто растворяются в воздухе. Живые города – дрейфующие картинки из другой эпохи или мира, которые останавливались только перед силой слова. Ааре не был окончательно завершен. Он отращивал по улице то там, то сям, но поэзия его укрощала. Он был ею вылеплен, и людям вполне хватало такого уровня достоверности, чтобы жить здесь. Демоны не могли просочиться внутрь, пока Ааре слушал мои стихи.

Я много времени проводил, забираясь в самые укромные места, чтобы сдержать их, запечатлеть в памяти и в тексте, упорядочить. Между мной и городом установилась связь, которой не было ни у кого из жителей. Да, многие приезжали в стабильные живые города, потому что их манили удобства, даже несмотря на риск, но вряд ли они ощущали молчаливое внимание, которое дарил мне Ааре.