Стальной король

— Надеюсь, ты права. В данный момент я чувствую только изжогу. — Арт хихикнул, и его выступающий живот качнулся. Даже в брюках-карго и светло-голубой рубашке на пуговицах он напоминал мне Санта Клауса.

— Папа здесь?

Он кивнул. — Был здесь еще до того, как я появился в шесть. Думаю, он пытается починить один из прессов.

— Черт. Мне лучше пойти и убедиться, что он не разозлился и не разобрал все это дело. Увидимся, Арт.

— Увидимся, Брайс.

Я проскочила мимо Арта за стойкой регистрации и вошла во внутреннюю дверь, которая открывалась в офисную комнату. Запах свежего кофе и газет наполнил мой нос. Рай. Я влюбилась в этот запах еще пятилетней девочкой, когда пошла с папой на работу в день, приведи свою дочь на работу, и с тех пор ничто не могло его превзойти.

Я прошла через весь пустой зал, мимо столов по обе стороны от центрального прохода к двери в задней части, которая открывалась в зал прессы.

— Папа? — Мой голос эхом отдавался в открытой комнате, отражаясь от стен из шлакоблока.

— Под Goss²!

Потолки простирались высоко надо мной, воздуховоды и трубы были открыты. Здесь, где хранились огромные рулоны бумаги и бочки с черными чернилами, стоял неповторимый, мускусный запах газет. Я с наслаждением прошла через комнату, вдыхая смесь бумаги, растворителей и машинного масла, когда мои танкетки на каблуках щелкали по цементному полу.

Моя детская влюбленность была связана не с мальчиком, а с ощущением свежеотпечатанной газеты в руках. Для моих родителей было загадкой, почему после колледжа я пошла на телевидение, а не в газету. Было много причин, но ни одна из них сейчас не имела значения.

Потому что здесь я работала в газете моего отца, возвращаясь к своим корням.

Принтер Goss был нашим самым большим и главным прессом. Расположенный вдоль дальней стены, он тянулся от одной стороны здания до другой. Папины ноги в джинсах и коричневых ботинках торчали из-под первой из четырех башен.

— Что сегодня не так? — спросила я.

Он освободился и встал, сглаживая джинсы, оставляя на бедрах черные полосы жира и чернил. — Чертовщина. Что-то не так с подачей бумаги. Она заедает примерно на каждом десятом обороте и портит все страницы, на которых печатает. Но под ним все выглядит нормально, так что я не знаю, что, черт возьми, я пытаюсь исправить.

— Прости. Я могу что-нибудь сделать?

Он покачал головой. — Нет. Придется вызывать специалиста, чтобы все починить. Бог знает, сколько это займет времени и сколько это будет стоить. На данный момент мы можем только печатать дополнительные тиражи, чтобы компенсировать это.

— По крайней мере, он все еще работает, и мы не используем ручной пресс. — Я бросила взгляд на древнюю машину в дальнем углу. Я пользовалась им только один раз, чтобы узнать, как он работает, и после этого у меня неделю болела рука от всех этих манипуляций.

— В ближайшем будущем тебе лучше выделить бюджет на новый пресс или капитальный ремонт этого.

Я постучал себя по виску. — Поняла.