Злое сердце куклы

– Что она заставляет женщин? Сходить с ума? – переспросил майор Вихров по прозвищу Вихрь. – Обалдеть! Крымов, ты и об этом в деле напишешь?

В курилку заглянул проходивший мимо полковник Морозов, который явно был не в настроении, а значит, мог устроить разнос любому встречному-поперечному. Морозов пристально и мрачно оглядел притихших подчиненных:

– Что за бардак, господа сыщики и сыщицы? Что вы как гагары во время прилива? Или сегодня у кого-то день рождения, а меня позвать забыли? Смотрите – обижусь!

– Что вы, Иван Иванович? – возмутилась «большая Галя». – Обижаете! Это Крымов анекдоты травит.

– А с тебя, Крымов, рапорт, – ткнул пальцем в капитана начальник. – Как эти врачи девчонку упустили.

– Есть, товарищ полковник, – ответил Крымов.

Полковник Морозов в подтверждение важности ситуации выставил пятерню тыльной стороной, спрятав большой палец:

– Теперь по этому делу четыре трупа. Крымов, ты помнишь?

– Так точно, товарищ полковник.

– Четыре! – грозно повторил он и ушел недовольный.

– Ты серьезно хочешь свою куклу к вещдокам приложить? – спросил майор Вихров. – А что напишешь про нее: «свидетельница и вдохновительница преступлений»? – Он кивнул на дверь: – Вот наш Мороз обрадуется!

– Кукольника, кукольника покажи! – потребовала девушка-лейтенант.

– Да, фотку его, Андрюша, фотку! – подхватила ее подруга в том же звании. – Пожалуйста!

К всеобщему ликованию, Крымов достал айфон и нашел фотографию Саввы Андроновича Беспалова, сделанную им в театре.

– Смотрите на это чудовище. Наслаждайтесь.

– Демон, а не человек! – глядя на экран, кивнула «большая Галя». – Доктор Франкенштейн! – Она курила очередную крепкую сигарету и всех слабых здоровьем держала на расстоянии. – А теперь серьезно, Крымов. Говорю при всех. – Она обвела дымящимся окурком честную компанию. – Главное, не зацикливайся на истории, что произошла в Серебряных Ключах. У богатых свои причуды. И богатые, между прочим, тоже плачут. Ну, влюбилась девочка-калека в красивую куклу, и что? Психбольной она оказалась в итоге, эта Женечка Оскомина, опасной для окружающих шизофреничкой. Чуть мачеху не зарезала, в частной больничке шороху навела – старушке едва голову уткой не проломила, охранника отравила, потом убежала и полвокзала перекусала. Было? Было. А ты, как пацан, повелся. Куда это годится? Ты ж опытный следак, Андрюша? Главное, чтобы на тебя вся эта мистика плохо не подействовала.

– Как это плохо? – спросил Крымов.

– Ну чтоб сам крышей не поехал со всей этой историей. – Она оглянулась на коллег, и по их лицам стало ясно: они были согласны с «большой Галей» и всей душой радели за Крымова. – Чтоб ты не тронулся со своей куклёхой, как те девки-театралки, что вены себе порезали и передушились, сечешь? Мы ведь о тебе заботимся, глупый. Любим мы тебя! Жалеем!

Курилка наполнилась дымом и смехом – до слез.

– Дураки вы все, – в конце концов, сказал Крымов под сольный ухающий гоготок «большой Гали», взял с диванчика куклу и упаковал обратно в пакет. – Уйду я от вас. Мы уйдем – с Лилит.