«Ага, второе! – про себя усмехнулся Крымов. – Шаг верный: лучше так, чем валять дурака, как ушлый воришка, которого поймали за руку».
– Очень хорошо. Вспоминайте и говорите.
Беспалов снисходительно вздохнул.
– Хочу, чтобы вы поняли, Андрей Петрович. У меня немало заказчиков в России и за рубежом. Все хотят заполучить свои куклы, звонят. А еще театр, в котором постоянно меняется репертуар, а значит, появляются новые персонажи – тоже новые куклы. А поскольку я работаю дома, то общаюсь только по телефону. – Доверительный тон кукольника подкупал. – Оскомин и правда звонил мне, сейчас я вспоминил этот разговор. Он был раздосадован поведением дочери, ее, так сказать, сольными концертами дома, войной с мачехой и так далее. И во всем оказалась виновата моя кукла, с которой девочка, его дочь, просто отказывалась расставаться. – Беспалов даже не скрывал искреннего возмущения: – Мое искусство, представляете? Кукла, видите ли, чересчур хороша! Купил бы он самую дорогую, но в супермаркете, его Женечка давным-давно про нее забыла бы. Но не мою. Я создаю произведение искусства, вкладываю в него душу, вот в чем все дело!
Крымов сидел спиной к тропинке, по которой они вышли к столу, и услышал позади шелест раздвигаемых кустов. Но Беспалов говорил с такой страстью, что детектив пропустил этот шум.
– У детей-калек, кстати, – продолжал Савва Андронович, – воображение развито в десятки раз лучше, чем у здоровых. Дети-инвалиды живут насыщенной внутренней жизнью, своими фантазиями и мечтами, сокровенными желаниями, наконец. У Женечки Оскоминой, насколько я помню, не было ни сестры, ни подруг. Но она мечтала о них. Со всей детской страстью мечтала. Получив мою куклу, Женечка приобрела и сестру и лучшую подругу, стала делиться с ней своими тайнами и всеми силами защищать ее. Но я и впрямь постарался сделать шедевр. От всей души. Или мне нужно было тупо схалтурить? Простите, но не умею, – развел руками Беспалов. – Я – мастер, и этим все сказано.
– Убедительно, – кивнул детектив. – Но почему все-таки Лилит, имя женщины-демона из древнеиудейской мифологии? – Беспалов вновь потерял лицо и уставился на сыщика холодным, отчужденным взглядом. – Зоя Оскомина ответила на этот вопрос – в еще одном аудиописьме, – беспощадно продолжал Крымов. – Оно здесь, в моем телефоне. Ради этого ответа она, филолог, перепахала кучу материала. Но что ответите вы? Откуда двенадцатилетней девочке стало известно это имя? И почему оно вызвало у вас такое оживление, даже восторг, как отметил Павел Оскомин? Что вы скрываете от следствия, Савва Андронович? Какие тайны? – Прищурив один глаз, он коварно усмехнулся: – Сейчас самое время поделиться, открыть душу. Мне не хочется тащить вас в управление, заниматься официальной волокитой, честное слово!
Кукольник отрицательно покачал головой:
– Вы правы, не стоит меня тащить в ваше управление…
И тут Крымов заметил, что Беспалов, до того смотревший ему в глаза, перевел взгляд за его плечо и что-то мучительно решает. Крымов быстро обернулся. Позади него, шагах в десяти, стоял Гришаня все в том же заляпанном краской халате, но с топором в руках. Жилы на его шее и руках вздулись, глаза-буравчики сверлили гостя. Крымова непроизвольно обожгла волна жара – он разом взмок. Шли секунды, никто не двигался и никто ничего не говорил. Все молча смотрели друг на друга. Струйка пота потекла по виску Крымова. Рука детектива в любое мгновение готова была нырнуть в куртку, к тесно прижатой к телу кобуре.
– Ты пошел дрова колоть? – меняя тон, вдруг миролюбиво спросил Беспалов.
– Ага, – не сразу ответил Гришаня.
– Хорошо, только иди подальше за дом, чтобы нам не мешать.
– Ага, – кивнул тот.
Подмастерье искал другие слова, но был так взволнован, что не находил их.
– Ну иди же, иди, – настоятельно повторил кукольник. – Не смущай нас своим топором. Топай, малыш-лесоруб. Ну?
Гришаня повернулся и пошел за дом через сад. Крымов перевел дух. Он уже успел незаметно смахнуть с виска каплю пота. Он должен поверить, что Гришаня просто так оказался за его спиной? И подкрался так тихо? «А если бы я не обернулся? – думал Крымов. – Уже с разрубленной головой лежал бы под этим столом?» Неужели он со своими вопросами оказался настолько некстати? Проклятый дом! Чертова дыра. Логово упырей…
Стараясь не выдавать своих эмоций, Крымов вскинул руку и взглянул на часы. Пора было уходить: еще одно появление за спиной Гришани с топориком в его планы не входило.
– Мне пора в контору, – вставая, сказал Крымов. – До калитки проводите?
– Несомненно.