— Нафиг ты туда пошёл-то? — удивился Лёха.
— Да я не туда шёл! — возмутился Серый, а потом сник. — Ну ладно… Просто любопытно было…
— Грёбаный извращенец! — с омерзением констатировал Борода, и мне стало обидно за любознательного парня.
— Завидуешь, что ли? — удивлённо спросил я у Бороды, и пока главрыбак хватал ртом воздух, повернулся к Кукушкину: — Иваныч… Я, кажется, знаю, где искать!
— Что? — удивился мэр, а потом, видимо, догадался, округлил глаза и задал вопрос, глупее которого выдумать не мог: — Где?
Затем ещё подумал… И снова догадался:
— Там?!
— Там, почти уверен!..
— А знаешь, Вано? Извращенец тут ты! — неожиданно заявил Кукушкин. — При чём тут мёртвая голова?! Зачем?!
— Во мне умер Волан-де-Морт! — признался я. — Без памяти и не приходя в сознание, я готовил крестражи.
— Эй! О чём речь-то?! — возмутился Борода. — Я, между прочим, это старьё попсовое не читал!
— Ладно, с горной кисой мы разобрались… А первый крестраж какой был? — не обращая внимания на реплику главного рыбака, спросил у меня мэр.
Я промолчал.
— Убитый в лесу собственным рогом через жопу бычара — твоих рук дело? — Кукушкин выгнул бровь.
Донесли уже, сволочи!.. Вот так, ничего в большом городе скрыть нельзя!
— Рог обломал — было! — сообщил я и, прицелившись, ловко выхватил из рук мэра пропуск к Алтарю. — А дальше — это он, наверно, сам! Просто осознал всю глубину своей пагубной зависимости от ягод[a1] ! И… Я даже не помню, как он это сделал!
Последние слова я кричал на ходу, удирая от ошалевшего взгляда Кукушкина.
— Вано!.. Ты, едрить тебя, не Волан-де-Морт! — громко неслось мне вслед, перекрывая хохот под навесом. — Ты грёбаный живодёр! Но если ты прав!..
А дальше донеслось уже издалека:
— Я всё прощу!..