Горгона и генерал

22
18
20
22
24
26
28
30

Что это? Сочувствие Маргарите?

Сам он не испытывал к ней ни малейшей симпатии — особенно после того, как выяснил, что именно она была автором той ловушки с их женитьбой.

И ладно бы ею двигала любовь или там страсть. Но кроме жажды мести ничего в своей жене Трапп не обнаружил.

Не слишком достойно для бывшей монахини.

«Одержимость» — вот самое, пожалуй, подходящее для неё слово.

Когда именно его жизнь превратилась в такой запутанный филиал ада?

— Дальше, — принял он наконец решение, — мы отдадим архивы Гангу.

— Серьезно? — ухмыльнулся Розвелл.

— Кто ищет — тот найдет, не так ли?

О, Ганг еще пожалеет о том, что ввязался в эту охоту за сокровищами.

Легко сказать — отдать архивы. Но их ведь еще найти надо было.

Итак, Трапп, если бы ты был горгоной, то где бы ты спрятал громоздкие ящики с бумагами?

Размышляя об этом, он слонялся по её гостиной с Катариной на руках, когда экономка принесла письмо от Шарля Стетфилда, адресованное Гиацинте.

Трапп и сам удивился тому, что вскрыл его без всяких сомнений.

Кажется, пустота, растущая в его груди, лишала его всяких моральных ориентиров.

«Удивительно, — писал её пасынок, игнорируя всякие обращения, — я уехал из столицы, терзаемый яростью и ненавистью к вам, и надеялся, что война погасит обуревающие меня чувства. Но чем больше проходит времени, тем сильнее я вас ненавижу.

Здесь, на востоке, я встретил вашего мужа. Каким цинизмом и жестокостью нужно обладать, чтобы сослать невинного юношу лишь за то, что он не угоден вашему любовнику. Вы играете чужими жизнями и будете за это наказаны. Я же со своей стороны сделаю все, чтобы поддержать Найджела в его незаслуженном изгнании, и уверяю вас, что он не сломается, несмотря на все усилия уничтожить его.

Будьте вы прокляты, Гиацинта».

Трапп задумчиво порвал письмо на мелкие клочки.

Вечно от этих пылких отвергнутых влюбленных одни хлопоты.