Парни из Билокси

Глава 1

Сто лет назад Билокси являлся оживленным курортным и рыбацким городком на побережье Мексиканского залива. Из двенадцати тысяч его обитателей одни работали на верфях, другие — в отелях и ресторанах, но для большинства источником доходов служил океан. Рабочие были выходцами из Восточной Европы, в основном Хорватии, их предки веками ловили рыбу в Адриатике. Мужчины ходили в море на шхунах и траулерах, добывая морепродукты в Заливе, в то время как женщины и дети чистили устриц и упаковывали креветок, получая за свой труд по десять центов в час. В районе под названием Бэк-Бэй бок о бок работали сорок консервных заводов. В 1925 году из Билокси было отправлено в самые разные уголки страны двадцать миллионов тонн морепродуктов. Благодаря постоянно высокому спросу и не уступающему ему предложению город часто называли мировой столицей даров моря.

Иммигранты жили либо в бараках, либо в одноэтажных домах шириной в одну комнату. Эти строения располагались на Пойнт-Кадет — полуострове на востоке Билокси по другую сторону от пляжей Залива. Приехав в Америку из Польши, Венгрии, Чехии и Хорватии, их родители, бабушки и дедушки, старались как можно быстрее адаптироваться к обычаям и укладу своей новой страны. Дети, выучив английский, помогали овладеть им своим родителям и редко говорили дома на родном языке. Большинство славянских фамилий таможенники не могли выговорить и потому изменяли их на американский лад в порту Нового Орлеана и на острове Эллис. На кладбищах Билокси повсюду встречались надгробия с такими фамилиями, как Юркович, Хорват, Конович, Касич, Родак, Баббич, Перанич. Компанию им составляли могильные плиты, на которых значились Смит, Браун, О’Киф, Маттина и Белланд. Понятно, что на первых порах иммигранты старались держаться своих — так было легче защитить друг друга, — но уже ко второму поколению они стали вступать в смешанные браки с выходцами из Франции и всевозможными англосаксами.

Сухой закон был по-прежнему в силе и по всем южным штатам ревностно соблюдался праведными баптистами и методистами. Однако на Восточном побережье выходцы из Европы и католики относились к отказу от спиртного не столь трепетно. По сути, Восемнадцатая поправка к Конституции США, вводившая сухой закон, в Билокси никогда толком не действовала. Когда в 1920 году в стране воцарился сухой закон, Билокси этого практически не заметил. Его бары, забегаловки, притоны, местные пабы и высококлассные клубы не только не закрылись, но стали еще более популярными. В торговле спиртным из-под полы просто не было необходимости, поскольку оно продавалось повсюду и никого — а полицию в первую очередь — это не волновало. Билокси превратился в центр притяжения страдающих от «жажды» южан. Благодаря дивным пляжам, изумительно вкусным морепродуктам, мягкому климату и хорошим отелям туризм процветал. Сто лет назад побережье Мексиканского залива стало называться Ривьерой бедняков.

Как это обычно бывает, неконтролируемый порок становится заразным. К незаконной выпивке добавились азартные игры, потеснившие ее на ниве процветавшей противоправной деятельности. В барах и клубах возникли импровизированные казино. Они работали в открытую, и сыграть в покер, блек-джек или кости можно было повсюду. В вестибюлях фешенебельных отелей рядами стояли игровые автоматы, что, конечно, являлось вопиющим нарушением закона.

Бордели существовали всегда, однако их деятельность не афишировалась. Но в Билокси все было по-другому. Борделей там имелось много, и обслуживали они не только постоянных надежных клиентов, но и полицейских с политиками. Эти заведения находились в тех же зданиях, что и бары с игорными столами, так что молодому человеку, ищущему удовольствия, достаточно было просто зайти в одно из них.

Наркотики, в частности марихуана и героин, не предлагались столь же открыто, как секс и выпивка, однако найти их было несложно, особенно в салонах мюзик-холлов и в холлах отелей.

Журналистам часто было трудно поверить, что в таком религиозном и консервативном штате могут столь терпимо относиться к подобной незаконной деятельности. Они писали статьи о буйной и разгульной жизни в Билокси, но ничего не менялось. Казалось, никого из облеченных властью это не волновало. Преобладающей реакцией было: «Это же Билокси!» Правда, находились политики, бившие тревогу и призывавшие бороться с преступностью, а также проповедники, обличавшие с церковной кафедры разгул, однако серьезных усилий по «очистке Побережья» никогда не предпринималось.

Самым большим препятствием на пути любых попыток навести порядок была укоренившаяся продажность полиции и выборных должностных лиц. Полицейские и помощники шерифа получали мизерную зарплату и с удовольствием брали наличные за то, чтобы закрывать глаза на происходящее. Местных политиков было легко подкупить, и они процветали. Все зарабатывали, все были довольны, так зачем портить то, что хорошо устроено? Никто не заставлял пьяниц и азартных игроков отправляться в Билокси. Если кому-то были не по душе здешние нравы, они могли остаться дома или отправиться в Новый Орлеан. Но если люди решали потратить свои деньги в Билокси, то могли быть уверены, что полиция их не побеспокоит.

Преступная деятельность получила мощный импульс к развитию в 1941 году, когда построили большую базу ВВС на месте, которое некогда занимал загородный клуб Билокси. Там же появился военный аэродром «Кислер», названный так в честь героя Первой мировой войны из Миссисипи, чье имя вскоре стало нарицательным и означало дурное поведение десятков тысяч солдат, готовящихся к отправке на фронт. Количество баров, казино, борделей и стриптиз-клубов резко возросло. Как и преступность. Полиция была завалена жалобами солдат на мошенничество с помощью игровых автоматов и рулетки, на махинации крупье, «коктейли с сюрпризом» и вороватых проституток. Поскольку владельцы хорошо зарабатывали, жалоб от них поступало мало, однако было много драк, нападений на их девушек, разбитых окон и бутылок из-под виски. Как всегда, полиция защищала тех, кто ей платил, и тюрьмы заполняли солдаты. По пути в Европу и на Тихий океан, а затем в Корею и Вьетнам их прошло через «Кислер» более полумиллиона.

Пороки Билокси были настолько прибыльными, что не могли не привлечь обычный набор персонажей из преступного мира: рецидивистов, уголовников, бутлегеров, контрабандистов, перевозчиков запрещенных спиртных напитков, аферистов, наемных убийц, сутенеров, бандитов и более амбициозный класс криминальных авторитетов. В конце 1950-х годов в Билокси обосновалась ветвь довольно рыхлой банды жестоких головорезов, прозванных мафией Дикси. Они намеревались установить границы своей территории и захватить часть преступного бизнеса. Владельцы клубов относились друг к другу настороженно и до появления мафии Дикси, но все они зарабатывали хорошие деньги и на жизнь не жаловались. Время от времени случались убийства и обычное запугивание, однако никаких серьезных попыток захватить власть никто не предпринимал.

Мафия Дикси имела мало общего с организацией «Коза ностра», если не считать схожих амбиций и жестокости. Она не была «семьей», и потому о лояльности говорить не приходилось. Ее члены — причем ФБР никогда не было точно известно, кто являлся ее членом, кто нет, а кто лишь говорил о причастности к ней, — были разрозненным сборищем плохих парней и отморозков, которые предпочитали доход от преступных действий честному труду. Мафия Дикси не имела четкой структуры и иерархии. Никаких донов наверху и костоломов внизу с прослойкой бандитов средней руки между ними. Со временем одному владельцу клуба удалось консолидировать свои активы и получить большее влияние. Он и стал Боссом.

Мафию Дикси отличала приверженность к насилию, жестокость этих ребят нередко повергала в шок даже агентов ФБР. Весь путь развития группировки и продвижения на юг к Побережью был усеян немыслимым количеством трупов, и практически ни одно убийство так и не удалось раскрыть. В ней соблюдалась только одна нерушимая кровная клятва: «Ни слова копам». Тела тех, кто ее нарушил, находили либо в канавах, либо не находили вовсе. Ходили слухи, что с лодок, на которых вели промысел креветок, в глубокие теплые воды пролива Миссисипи сбрасывали обвешанные грузами трупы в двадцати милях от берега.