Я остаюсь здесь

22
18
20
22
24
26
28
30
Марко Бальцано Я остаюсь здесь

Масштабный роман о том, как самые значимые, переломные моменты истории связаны с судьбами обычных людей.

Трина живет в местечке Курон в долине Южного Тироля, аннексированной Италией у Австрии. Она работает учительницей, когда Муссолини запрещает преподавать на немецком языке. Многие не знают итальянского и уезжают в Германию, но Трина и ее муж Эрих решают остаться. Когда Тироль переходит под власть Гитлера, они бегут в горы, зная: фашисты не должны победить, а любовь сильнее невзгод. Но когда война заканчивается, Курону угрожает новая опасность…

Пересматривая свою жизнь, Трина обращается к давно покинувшей семью дочери. В эти драматичных, полных любви и боли письмах находится ответ на вопрос, какова цена верности своей земле и самой себе?

От Курона сегодня осталась только колокольня, которая возвышается над озером. Вдохновившись ее видом, Бальцано написал пронзительную и очень современную историю о силе воле, подвиге сопротивления и настоящей любви.

Вторая мировая война,военная история,антивоенная литература,военная проза,предвоенный период 2018 ru it Ирини Тихонова-Борсато
Marco Balzano Resto qui it Haliz Colourban FictionBook Editor Release 2.6.6 18.09.2024 http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71113015 Текст предоставлен правообладателем 9f16772c-75c1-11ef-8ce3-0cc47af30fe4 1.0

v 1.0 – создание файла – Haliz

Литагент Лайвбук aadd0e21-c534-11e3-bab0-0025905a069a
Я остаюсь здесь / Бальцано, Марко Лайвбук Москва 2024 978-5-907784-15-4 Литературно-художественное издание УДК 82-3 ББК 84 Редактор Евгения Макарова Корректор Валентина Матюшкина Верстка Светланы Зорькиной 16+

Марко Бальцано

Я остаюсь здесь

Marco Balzano

Resto qui

Copyright © 2018 Marco Balzano

© Ирини Тихонова-Борсато, перевод на русский язык, 2024

© Оформление, Livebook Publishing LTD, 2024

Посвящается Рикардо

История хранится лишь в пепле

Эудженио Монтале

Часть первая. Годы

Глава первая

Ты ничего не знаешь обо мне, и все же знаешь так много, ведь ты – моя дочь. Запах кожи, тепло твоего дыхания, натянутые нервы – все это тебе дала я. Стало быть, я буду говорить с тобой как с кем-то, кто видит меня изнутри.

Я могла бы описать тебя до мельчайших деталей. Больше того, иногда утром, когда снег высок и дом окутан такой тишиной, что захватывает дух, мне приходят в голову все новые и новые детали. Пару недель назад я вспомнила о той твоей маленькой родинке на плече: ты всегда показывала мне ее, когда я купала тебя в ванночке, которой служила большая бадья. Эта родинка была твоим наваждением. Или тот завиток за ухом – единственный локон, затерявшийся в твоих волосах цвета меда.

Те немногие фотографии, что у меня есть, я пересматриваю редко, с осторожностью. Видишь ли, с возрастом я стала сентиментальной, вечно глаза на мокром месте. А я ненавижу плакать. Ненавижу, потому что это удел идиотов, к тому же слезы меня не утешают. От этого я только чувствую себя изможденной, у меня пропадает желание есть или даже хотя бы надеть ночную рубашку перед сном. Вместо того чтобы лить слезы, нужно собраться, взять себя в руки, сжать кулаки – даже если кожа на руках уже стала покрываться пятнами. Бороться, бороться в любой ситуации. Этому меня научил твой отец.

Все эти годы я представляла себя хорошей матерью. Уверенной, остроумной, дружелюбной, блистательной… прилагательные, которые явно мне не подходят. В деревне меня до сих пор называют «Госпожа учительница», только вот приветствуют меня издалека. Знают, что я не очень-то любезна и обходительна. Иногда мне вспоминается игра, которой учила ребят в начальной школе: «Нарисуйте животное, которое больше всего на вас похоже». Сейчас я бы нарисовала черепаху, втянувшую голову в панцирь.

Мне нравится думать, что я не стала бы навязчивой матерью. Я не донимала бы тебя, как всегда это делала моя мама, вопросами, кто был очередной парень на горизонте, значит ли он что-то для тебя, не слишком ли большое оказывает на тебя влияние и не хочешь ли ты уже с ним помолвиться. Хотя, возможно, это просто одна из историй, которые я себе рассказываю, и, если бы ты была здесь, я бы засыпала тебя самыми разными вопросами, непременно глядя косо на каждый уклончивый ответ. С годами остается все меньше уверенности, что мы лучше своих родителей. И если сравнивать сейчас, то я и вовсе окажусь в очевидно невыгодном положении. Твоя бабушка была строптивая, строгая женщина, у нее было четкое мнение по любому вопросу и ясные взгляды на всё, она легко отличала белое от черного и никогда ни в чем не сомневалась, с ходу рубя с плеча. Я же терялась в градациях, оттенках серого. По ее словам, виной тому была моя учеба. Мама считала, что каждый образованный человек бесполезно сложен. Бездельник и зануда, вечно ищущий иголку в стоге сена. Я же верила, что наивысшее знание, особенно для женщины, – это слова. Когда наступают непростые времена, все, что имеет значение, – это крепко держаться за слова, жаждать их, даже если ничего не осталось. И я верила, что именно слово может спасти.