На грани возможного

22
18
20
22
24
26
28
30

Это была ошибка. Она не знала, зачем пришла, почему решила, что если побеспокоит Бишопа своими проблемами, это что-то изменит…

Ее внимание привлекло дерево. Большой высокий дуб с огромными раскидистыми ветвями.

Ее желудок сжался. Дыхание перехватило в горле. Почти против своей воли она направилась к нему.

После всех этих месяцев розово-фиолетовая мишень из бумаги, которую Хлоя и Юнипер соорудили, давно исчезла. Квинн почти слышала веселый смех и восторженные возгласы, когда оттянула рогатку, выстрелила и попала в яблочко.

Квинн встала на колени у основания дерева, держа AR-15 одной рукой. Ее ботинки утопали в грязи, покрытой снежной коркой. Сосновые иголки и мертвые листья усеяли землю. Запах влажной земли наполнил ее ноздри.

Голой рукой она смахнула комья грязного снега и обнаружила небольшой предмет — предмет, который, как знала, она должна была найти.

Глава 5

Квинн

День сто третий

Квинн сглотнула комок в горле. Она положила ладонь на ярко-голубой шарик.

Кошачий глаз. Водный солнечный свет высветил глубины насыщенного кобальтового цвета. Вихри белого и серого, словно крошечная планета, что-то глубокое, богатое и живое.

— Это шар Хлои, — сказал Бишоп.

Она повернулась к нему. Он все еще стоял на коленях перед крестами в нескольких ярдах от нее, его лицо выражало страдание, но в глазах светилась доброта. Сострадание и понимание.

Это чуть не убило Квинн.

— Мы стреляли по мишени в вечер… в тот вечер, когда это случилось. Хлоя сказала, что это ее любимый.

— Она спала с этим шариком под подушкой. — Голос Бишопа надломился. — Она думала, что ее сестра заберет его и забудет отдать.

— Им я попала в яблочко. Она собиралась его забрать, а потом мы отвлеклись… — Квинн протянула шарик ему, ее горло сжалось. — Он должен быть у тебя.

Его глаза заблестели. Он моргнул. По его смуглой щеке скатилась слеза.

— Оставь себе. Она обожала тебя, ты знаешь. Она бы хотела, чтобы он был у тебя.

Ее пальцы сомкнулись на шарике. Квинн сжимала его крепче, чем когда-либо в своей жизни, пока ногти не впились в ладони, а порезы не запульсировали. Боль не давала ей разрыдаться.