Плохая мать

22
18
20
22
24
26
28
30

— Кэт права — это должна быть сильная женщина, — сказала Ингрид, — но я не думаю, что на данный момент мы можем быть уверены яалялся ли убийца мужчиной или женщиной.

— Хотя, — заметила Кэт, — удушение обычно указывает на личную связь с жертвой. Злость. Ревность. А стейк на ужин? Это могло быть свидание.

— Возможно, — согласилась их сержант. — Но даже в этом случае ее убил не обязательно человек, с которым она ходила на свидание.

Кэт щелкнула языком и постучала кончиком ручки по блокноту. Она рассказала Ингрид об Олли и дизайне карт.

— По крайней мере, это определенно отправная точка, — сказала Ингрид. — Но эти карты можно купить в сотнях мест в городе.

Она вытащила из портфеля пакет для улик с листком бумаги и протянула его Сиенне, которая положила его между ней и Кэт. Это был лист блокнота, помятый, как будто его когда-то складывали вчетверо. Он был заполнен аккуратным и красивым почерком.

— Это было обнаружено за поясом юбки жертвы, — сказала Ингрид.

Сиенна наклонилась вперед, как и Кэт, разглаживая пластик, покрывающий бумагу, и они начали читать.

Мне было тринадцать, когда моя мать убила моего отца. Ей пришлось; другого выбора действительно не было. Видите ли, этот человек был ненавистным ублюдком, который не заслуживал называть себя отцом. Моя мать дала ему некоторую свободу действий, поскольку большую часть моей жизни он провел в разъездах, работая продавцом, и нам не приходилось терпеть его регулярно. И хотя никто из нас не оценил его непостоянство и отвратительный характер, мы оценили зарплату, которую он оставил перед тем, как в очередной раз забрался в машину и уехал из города. Должно быть, в какой-то момент он проявил некоторое обаяние, потому что вскружил голову матери, но какие качества изначально привлекли ее, она так и не объяснила.

В любом случае, я держался от него подальше, когда он был дома, чтобы он не подумал, что я каким-то образом пренебрегал им, и он подавлял свою агрессию с помощью ремня, кулаков или, однажды, дверной ручки в форме кота. Это привело к полной потере слуха на одно ухо и головной боли, продолжавшейся более месяца.

После этого мать разозлилась, и хотя она не сказала ни слова, я мог сказать, что она замышляла его убийство.

— Твой язык у кота, Дэнни Бой? — говорила она, когда мы были одни, и я был особенно тихим.

— Нет, мама, — отвечал я, тайно улыбаясь. — Но он забрал мое ухо.

А потом мы смеялись, потому что, хотя мы и не говорили об этом, но оба знали, что отцу осталось недолго жить на свете, и что мать собирается воздать ему по заслугам при первой же возможности. Ей не нужно было говорить ни слова. Я ясно видел это в ее глазах.

Кэт закончила на несколько секунд раньше Сиенны и откинулась на спинку стула. В замешательстве Сиенна посмотрела на Ингрид, как только тоже закончила читать.

— Это от убийцы?

— Думаю, это могло быть написано жертвой, хотя имя Дэнни Бой говорит об обратном.

— Если только она не писала рассказ?

— В любом случае, — Ингрид забрала листок и положила его обратно в портфель, — это еще одна часть головоломки. Я собираюсь поискать в базе данных и посмотреть, получу ли какие-либо сведения о пропавших без вести женщинах, соответствующих ее описанию. Особенно о тех, которые исчезли с работы за последние несколько дней, а также о любых преступлениях, имеющих аналогичные улики. Если к концу дня мы не получим никаких зацепок, то можем рассмотреть возможность проведения пресс-конференции и обращения к общественности за помощью в ее опознании.

Кэт положила блокнот, в котором делала записи, в папку перед собой, закрыла ее, а затем отодвинула стул.