Автоматом и гранатой

Голос его утонул в трескотне вражеского пулемета. Трассеры просвистели едва ли не над головами разведчиков. Справа пулями были сбиты несколько веток и стеблей болотного кустарника. Было непонятно, услышал ли офицер его просьбу или нет. Однако лейтенант вскочил, едва заметил уход огня противника в сторону, уловил паузу в работе стрелка, когда он менял линию прицела, и побежал прочь вдоль поляны, петляя на ходу и перепрыгивая через кочки. Через секунду следом вновь ударил пулемет. Трассеры вспороли воздух. Досталось небольшому кривому деревцу метрах в семи от места, где лежал Егор. Ствол расщепило ударами пуль, ветки полетели в стороны. Несколько кочек были задеты. Снег на их поверхности, грунт и мерзлая зелень под ним разлетелись по округе.

Наступила очередь отхода Егора. Он, все еще вжимаясь в землю, повернулся назад. Лейтенанта видно не было. Новая осветительная ракета, а затем и вторая, указали ему на неестественный белый холмик за одной из крупных кочек. Снег рядом был темнее, а это значило, что разведчик увидел своего командира. Но жив ли он? Не задел его пулеметчик врага?

Думать об этом было некогда. Неожиданная пауза дала возможность начать отход. Спешно работающий мозг Егора подсказывал ему, что наступил тот самый интервал во времени работы вражеского пулемета, когда нужно сменить перегревшийся ствол. Для опытного стрелка дело быстрое, всего нескольких секунд. Но и для бывалого разведчика эта пауза на руку. Пользуясь затухающим светом от почти упавшей на землю ракеты, ориентируясь по нему, он вскочил и стремительно побежал туда, где, по его предположению, находился командир. Еще мгновение, и Егор в прыжке упал за ствол трухлявого дерева, по виду давно сгнившего и наполовину утонувшего в земле и в снегу. Защита так себе, но другой он не видел на пути, а потому выбрал эту. На большее времени не оставалось.

– Лейтенант! – привычно прокричал он, надеясь услышать ответ.

– Жив! – громко выпалил тот.

Едва состоялся короткий обмен так нужными им обоим словами, как новый треск вражеского пулемета разрезал воздух. Снова досталось ветвистому крохотному деревцу, лишившемуся в одно мгновение почти всех своих веток. Разметало ближнюю к нему кочку. Вспороло землю в стороне от лейтенанта, обдав его мерзлым грунтом и катышками подтаявшего накануне льда.

– Отползай! Есть возможность! Тебя почти не видно! – проорал Егор в темноту, стараясь перекричать оглушающий бой немецкого пулемета.

Чуть дальше, где рельеф поляны нисколько не менялся, а, следовательно, укрываться было почти негде, она давала возможность уйти от пуль врага своим небольшим уклоном к реке. А это приносило разведчикам хоть какой-то шанс на выживание под губительным огнем врага. К тому же фронт в том месте сужался, тем самым делая меньшим сектор для ответной работы из автоматов. До заветной низины оставалось совсем немного. По прикидке Егора, подтвержденной светом очередной парящей в воздухе ракеты, достичь уклона поляны можно было в два или три броска назад.

Едва он прокричал лейтенанту слова о возможности ретироваться ползком, тот выдержал короткую паузу и начал понемногу двигаться, приняв указание сержанта к действию и посчитав это единственно верным решением в данной ситуации. Тем временем пулеметная очередь вырвала из земли перед Егором и его укрытием целые пригоршни мерзлой земли. Сухой, от времени наполовину вошедший в землю, ствол дерева почти полностью разлетелся на куски, обдав его мокрым снегом и ледяным мхом.

Что-то задело его плечо. Едва пулеметчик сделал паузу для новой очереди в сторону поляны, как Егор в страхе поднял голову и схватился за рукав. Ткань маскировочного халата была разодрана. Досталось и рукаву куртки. Боец сжал пальцы на плече, пытаясь понять, ранен он или нет. В суматохе происходящего боли он мог и не почувствовать. Боли не было. Щукин судорожно выдохнул. Пуля не задела руки, только порвала ткань.

– Жив?! – привел его в чувства голос лейтенанта, немного успевшего уйти в сторону уклона поляны.

– Жив! – выпалил Егор, ожидая возобновления работы вражеского пулеметчика, который уже успел хорошо пристреляться и укладывал свои пули все ближе и ближе к разведчикам.

Но вражеская передовая молчала. Возникла пауза. Ее прервали только две, выпущенные почти одновременно, осветительные ракеты, озарившие поляну как раз над головами разведчиков.

– Ну все! Амба! – шепотом резюмировал сам себе под нос Егор, ожидая смерти, что угрожала сейчас ему и лейтенанту.

Яркость в небе и работа немецкого стрелка говорили только о том, что с вражеской позиции их нахождение вычислили и прямо сейчас накроют огнем. Но пулемет почему-то молчал. Кроме падающих осветительных ракет о каком-либо движении в стане врага ничего не говорило. Разведчик напряг зрение, пытаясь рассмотреть что-нибудь впереди. Едва он поднял голову над остатками трухлявого ствола дерева, за которым прятался, как в стороне от него что-то ударило в землю, и прогремел взрыв.

– Мины! – прокричал лежащий позади и немного в стороне лейтенант.

Щукину это сразу стало понятно. Звука падающего с неба смертельного вражеского подарка он не услышал. В ушах стоял шум от продолжавшейся несколько минут интенсивной стрельбы. Но немцы били точно. Мина упала в болото всего в паре десятков метров от них. И если пулеметчик уже пристрелялся, то для корректировки огня минометному расчету нужно было совсем немного. Следующая мина упала левее Егора и тоже метрах в двадцати от него, угодив точно за одну из кочек. Осколки от нее, вырванные из земли грунт, лед и снег разлетелись по округе. Первая мина почти не дала такого эффекта, так как угодила в топкое место. Энергию ее разрыва по большей части поглотило болото, покрытое коркой льда и тяжелый подтаявший снег на нем.

– Вилка! – Неимоверно громкий в эту секунду голос лейтенанта подтвердил точно такие же мысли Егора.

Третья мина могла лечь совсем рядом, а то и вовсе возле разведчика, сделав ту самую ужасную «вилку», так пугавшую солдат на фронте, знавших этому смертельную цену. Били по нему. В ответ, подогреваемый накопленным боевым опытом и чувством животного страха, он вскочил так, будто взлетел над землей, и бросился назад, подальше от того места, где только что находился. Несколько прыжков, и Егор рухнул на землю за ближайший куст, как за спасительное укрытие, хоть и очень посредственное и довольно примитивное для защиты от осколков.

Мина ударила о землю буквально через пару секунд. До трухлявого ствола дерева, за которым находился Щукин, оставалось всего метра три. Если бы он там и остался, а не сменил позицию, то сейчас уже точно был бы убит!