— А в ночь четвёртого дня он убивает её ножом прямо в сердце!
— Глупости! Он отравляет их!
— Нет, он ночью перерезает горло! Я слышала, он так уже делал!
— А двигается он словно тень — не видно, не слышно!
— Это всё бред! Вот я слышал, что Чёрная смерть — это не он, а она! Это женщина!
Толпа загудела, послышались крики и ругань, начались споры. И стали вырастать новые сплетни и ложь о Чёрной смерти.
Волчья кровь бросилась бежать; толпа, ахнув, расступилась, и девушка помчалась по улице до первого поворота. Свернув с заполнившейся толпой улицы в безлюдные переулки, она побежала окольными путями к замку.
На площади перед дворцом, у подножия городских часов на светло-сером камне мостовой жирными, черными красками был нарисован знак, символически олицетворявший прыгающего зверя — то ли волка, то ли тигра. Волчья кровь посмотрела на часы: их почти белоснежный циферблат был теперь до половины небрежно измазан черным, так что стрелок теперь не было видно.
Волчья кровь скривилась: всего месяц спокойствия, и вот снова кто-то пробрался в столицу. И как, если они каждый день вместе с королевской стражей перетрясают город почти до основания?
— Похоже, у них появились новые пути в столицу, — пробормотала Волчья кровь и склонилась к раскрашенной мостовой.
Позади послышался стук копыт. Ведя по уздцы гнедого коня, к Волчьей крови подошла девушка. Она была одета почти в точности, как Волчья кровь, но была немного выше ростом, с темными глазами и черными узорами на лице.
— Бродяжки сказали мне, — тихо проговорила девушка и ошарашено осмотрелась вокруг.
— Мне тоже, — отозвалась Волчья кровь. — Считаешь, это действительно он?
— Некому больше. Стражу бы не обошли простые хулиганы. Если, конечно, не сами стражники разукрасили тут все.
— Это было бы замечательно, — пробормотала Волчья кровь и потерла ногой рисунок. Жирная, черная краска даже в лужах от утреннего дождя не отставала от камня.
— Гроза, — обратилась Волчья кровь, — ведь сейчас Кобра у Короля, а он наверняка уже видел всё это дерьмо.
— Нельзя, — Гроза догадалась, что предлагает Волчья кровь, и покачала головой. — Король её-то принимает с… пренебрежением, а на нас теперь и вовсе всех собак будет готов спустить.
— Как бы он на нервной почве Кобру прямо в зале не казнил, — пробурчала Волчья кровь, оглянувшись на королевский дворец.
3
Толстые, серые пальцы старого Короля, украшенные массивными перстнями, барабанили по подлокотнику деревянного стула. Другой рукой он нервно теребил свою седую бороду, скрывавшую жирную шею. Стеклянными глазами он смотрел куда-то за спину Королевской Кобры, застывшей перед ним в тягостном ожидании.