— Я пнул, — хмуро подтвердил он. — Как только торт увидел. Дважды.
— Это все же благородная кровь, — как-то потерянно и без особой настойчивости укорил нас Артем. — Нельзя так.
— Не те рефлексы проверял, — сосредоточился я и тихонько скользнул к столику.
Затем с шумом попытался отодвинуть коробку от кресла. Полная рука тут же дернулась и уцепилась за край.
— Ага!
— Он жив! Он не умер! — прослезился от радости Артем. — Он напишет нам предсмертную записку!
— Ребята, мне очень стыдно, — тут же очнулся Игорь и вжался в кресло, панически оглядывая нас. — И страшно!
— Прошу отметить, он в полном уме и здравой памяти, — заявил Артем, суетливо выуживая из карманов ручку и блокнот.
— Пожалуйста, не выдавайте меня!
— Я бы поспорил, — с сомнением заявил я Артему, оценив последнюю фразу.
— Так. Сначала документ, потом все остальное, — суетливо что-то писал тот красивым почерком. — Я еще раз переживать не намерен! Мало ли что может случиться!
Федор дисциплинированно поднял руку.
— Да? — приглашающе улыбнулся я ему.
— А давайте Игорь выйдет на молодой лед и утонет?
— Федор, на реке пока нет льда, — мягко возразил я.
— Так даже удобней.
— Ре-эбята, вы чего? — с укоризной посмотрел на нас Игорь. — Это ведь просто торт!
Тут даже Артем оторвался от блокнота и смерил его осуждающим взглядом.
— Нет, Федор. Как бы ни хотелось, хорошие люди не должны так поступать, — потрепал я брата по волосам. — Даже я не буду.
Я приблизился к окну, выходящему во двор, распахнул форточку и крикнул привычно ожидающему нас Димке: