— Тогда по рукам, — сказал Егор и протянул свою.
Сашка торжественно перебил рукопожатие спорщиков, и выразил желание понаблюдать за процессом. Егор охотно согласился, заметив, что участие свидетелей не только желательно, но просто даже необходимо, после чего все отправились во двор к Егору.
К девяти часам вечера вокруг Анюты собралась целая толпа. Здесь были и Юрины соплеменники, и оба брата, Сашка и Лёшка, и целых три умельца — механика, которых Юра откопал в городе буквально за пару часов и, посулив чуть ли не золотые горы, привёл к Егоровой машине.
Анюта не заводилась.
Дважды меняли свечи и аккумулятор. Разбирали и снова собирали карбюратор и бензонасос. Колдовали с системой зажигания. Плевали через левое плечо и стучали ногами по колёсам. Бесполезно. Стартёр выл, аккумуляторы честно выбрасывали накопленную энергию, свечи исправно давали убойной силы искру, а двигатель… двигатель молчал.
Трое известных умельцев-механиков трижды чуть ли не облизали Егоров автомобиль от переднего бампера до заднего и от крыши до колёс в поисках хитрого противоугонного устройства, после чего поклялись своей честью, что таковое и вообще любое противоугонное устройство на данном виде транспорта отсутствует, а машина, видать, заколдована, потому что иного объяснения они, механики, дать не могут. Механики съели в доме весь хлеб и колбасу, опростали пять чайников чая и к половине десятого вечера впали в полную безнадёгу. Не сдавался один Юра.
— Заколдована, говоришь? — с сомнением проговорил он, поглядев в сотый, наверное, за этот длинный день раз на часы. — Ну ладно. Нет такого колдовства, которое бы цыгане не расколдовали.
Он что то шепнул своему сыну-подростку, который с обеда крутился тут же, рядом, и тот опрометью кинулся со двора.
Володька Четвертаков, Коля Тищенко по кличке Король и старая, как мир, цыганка вместе с Юриным сыном вошли в открытые ворота одновременно, когда часы показывали девять часов пятьдесят две минуты. До назначенного срока оставалось два часа и восемь минут.
— Что за шум, а драки нет? — весело удивился Король.
— О, ребята! — обрадовался Егор. — Извините, должен был сам к вам сегодня заскочить, но тут такое дело…
Он отвёл обоих в сторонку и быстро рассказал, что произошло.
— Пять тысяч баксов… — протянул Король. — Неплохо, неплохо. А если заведёт?
— Думаю, что не заведёт, — заметил друг Володька, глядя, как Юра что-то горячо втолковывает старой цыганке на своём непонятном цыганском языке. — Если уж эти трое за день не сумели, то, считай, Егорка, что пять тысяч у тебя в кармане.
— А ты бы смог? — заинтересовался Король.
— Нет, пожалуй. Я этих механиков знаю. Специалисты высочайшего класса.
— Что, лучше тебя?
— Э, погоди, Король, — вмешался Егор. — Ты лучше расскажи, что там с твоими бойцами и людьми Бори Богатяновского. И как менты. Пронюхали?
— Тем, кому положено нюхать, давно и хорошо заплачено, — усмехнулся Тищенко. — А люди, слава те, господи, все живы, хоть некоторые и не совсем здоровы… Кто пулю в плечо схлопотал, кто в руку, кто в ногу. Хуже всего самому Боре Богатяновскому — он себе сдуру яйца отстрелил. Жить, правда, будет, но вот всё остальное — вряд ли. Но это всё ерунда. Тут другое интересно…
— Что именно?