— М-м… пока этого вполне хватит.
Он снял трубку и отдал распоряжение по телефону, после чего предложил Егору сигареты «Мальборо», пепельницу и зажигалку.
— Спасибо, я курю свои, — ответствовал Егор и в свою очередь предложил заведующему «Донской табак».
Антон Михайлович выразил заинтересованность неведомой ему доселе маркой, и оба закурили.
— Всё равно нужно подождать, пока подействует лекарство, — пояснил заведующий. — А вы, я вижу, не местный?
Они поговорили о былом могуществе Союза Советских Социалистических Республик, посетовали на теперешнюю разобщённость братских народов, нищету, дороговизну, коррупцию властей и пришли к выводу, что Украина равно как и Россия катятся в одну и ту же пропасть, дна которой до сих пор не видно. Пора было идти.
— Пожалуй, не буду вам мешать, — решил Антон Михайлович, проводив Егора до палаты. — Только потом обязательно загляните ко мне, хорошо?
— Хорошо, — кивнул Егор, сделал глубокий вдох и выдох и открыл дверь.
Это была палата на двоих.
Мама — он узнал её сразу — лежала у окна и смотрела на Егора широко распахнутыми серыми глазами,
На деревянных ногах он подошёл к кровати, сел на краешек и, сквозь перехвативший горло спазм, даже не прохрипел, а прокаркал:
— Ма-ма…
— Сынок… Егорушка…
Соседка по палате спала и не видела, как мать и сын плачут, обнявшись, счастливыми и горькими слезами.
А потом что-то неуловимо изменилось и, когда Егор выпрямился, то сквозь пелену слёз увидел, что мама лежит странно и неподвижно с закрытыми глазами и застывшей улыбкой на тонких обескровленных губах.
Никогда на глазах Егора не умирал человек, но он понял, что мама только что умерла.
В последствии Егор и сам удивлялся быстроте и решительности собственных действий. Он как-то сразу сообразил, что звать персонал реанимационного отделения бесполезно, — ему ведь ясно сказали, что больная обречена и спасти её может лишь чудо.
И такое чудо у Егора в запасе имелось.
В два шага он очутился у окна и рывком распахнул настежь створки.
Свежий майский ветерок ворвался в палату, крутнулся по углам и, подхватив застарелые запахи болезни, боли, лекарств и смерти, вышвырнул их наружу.