Егор глянул вниз, увидел на автостоянке свою машину и во всю мощь глотки и лёгких рявкнул так, что с крыши взлетела стая голубей:
— Анюта!! На помощь!!
Целую, длящуюся вечность, секунду ничего не происходило. А потом события попёрли напролом, будто толпа пассажиров в метро в час пик, стараясь непременно влезть в один и тот же очень короткий временной интервал.
Проснулась и испуганно приподнялась на локтях мамина соседка по палате — молодая черноволосая женщина с измождённым лицом, чем-то похожая на певицу Софию Ротару.
Дверь палаты распахнулась, и на пороге, словно ниоткуда, возникла больших размеров дежурная врачиха с гневным выражением лица.
Анюта оторвала колёса от земли и взмыла в воздух.
На площадке перед больницей раздались изумлённые крики невольных зрителей:
— Твою мать!
— Дывысь!!
— Гляди, гляди!
— Ой, мамочки, шо робыться!
— Рятуйтесь, добры люды!!
И прочее в том же духе.
Егор повернулся к кровати, откинул казённое одеяло и взял почти невесомое тело мамы на руки.
— Что вы делаете?! — завопила дежурная врачиха. — Антон Михайлович!!
Анюта уже висела вплотную к окну, и её задняя дверца была распахнута.
Егор ногой пододвинул к окну стоящий неподалёку стул и, воспользовавшись им как ступенькой, взошёл на подоконник. Потом он пригнулся, боком протиснулся внутрь машины, устроил маму, повернулся и крикнул:
— Не волнуйтесь, с ней всё будет в порядке! — и тихо добавил. — Анюта, мы исчезаем.
Анюта плавно рванула с места, заложила крутой вираж и, ускоряясь, пошла в сторону близлежащего леса.
Егор лежал на лесной поляне в высокой густой траве и смотрел в небо. Небо здесь было высокое, какого-то необыкновенно ясного голубого цвета с маленькими плотными белоснежными облаками, неторопливо и причудливо меняющими свою форму и так же неторопливо плывущими с запада на восток, — небо, совсем не похожее на его родное, вечно подёрнутое пылевой дымкой, ростовское небо.