Лгунья

— Мы не знаем, — ответил Дагрен. — Здесь было слишком много народа. Нам нужно будет проверить всех.

— Но это всё равно ничего не даст! — ядовито заметил Милим. — Магию-то вкачивали несколько десятков глупых девиц и…

— Где Майяри? — перебил его Шидай.

— Я отнёс её в свою комнату в крыле преподавателей, — ответил Милим. — С ней лекарь. Проводить вас?

— Не нужно, я найду, — лекарь круто развернулся и быстрым шагом направился к лестнице.

— Что с ней? — Ранхаш вдруг почувствовал, что внутри что-то нехорошо зачесалось.

— Взрыв был несильным, таким не убьёшь, — ответил Дагрен, — но её оглушило и на ней загорелась одежда. Брет успел прикрыть её голову рукой, но левый бок у неё сильно обожжён. Хорошо, что мастер Милим быстро подоспел и затушил огонь.

Мастер Дагрен не стал добавлять, что когда он сам прибежал к комнате, то увидел, что мастер Милим голыми руками тушит платье девушки. Красная корка ожогов с уже лопнувшими пузырями полностью покрывала ладони артефактчика. Сама девушка лежала на Брете, и в первый миг Дагрен решил, что она мертва. Вокруг же кричали и истерично всхлипывали перепуганные ученицы.

— Брет? — переспросил Ранхаш.

— Оборотень, которого я приставил к ней, — пояснил Дагрен.

Ранхаш представил, как на девушке вспыхивает платье, как огонь жадно впивается не только в ткань, но и в кожу, и почувствовал нечто, похожее на недомогание.

— Я хочу её видеть. Мастер Милим, надеюсь на вашу помощь.

Милим молча развернулся и направился к лестнице.

Чтобы добраться до учительского корпуса, пришлось опять пробиться через толпу волнующихся учеников. Мастера Милима остановил уже знакомый Ранхашу блондин и потребовал ответить, что с Майяри. Мастер отмахнулся от него, но отвязаться от оборотня удалось только у дверей учительского общежития, куда его просто не пустили.

На втором этаже в коридоре они столкнулись с Бретом, одна рука которого была полностью скрыта повязкой, а к левой половине лица он прижимал пропитанную лекарством ткань. Вид у парня был очень обеспокоенный, и он настороженно прислушивался к громким звукам, что шли из-за закрытой двери.

— Майяри, успокойся! — гремел Шидай.

— У тебя корка лопается, ляг обратно! — умолял кто-то ещё.

Раздался грохот, затем дверь распахнулась от врезавшегося в неё стула, и мужчинам открылась разгромленная комната. На полу валялись обломки расколошмаченных предметов, стол был перевёрнут, а его содержимое разлетелось по полу. У разворошённой постели валялись сапоги, женские чулки и разрезанные с одной стороны портки.

У окна стояла сама Майяри. Платье на ней было полностью разрезано по левому боку, и девушка придерживала его рукой на груди. Сам левый бок выглядел жутко. Его покрывала спёкшаяся корка ожога, измазанная пеплом от сгоревшего платья. Почти половину бедра и плечо левой руки украшала такая же корка. Девушка дрожала и смотрела на застывших у двери лекарей озверевшим взглядом. Зрачок её так сильно расширился, что глаза казались чёрными.

Шидай и ещё один мужчина, невысокий полноватый оборотень с уже посеребрёнными сединой чёрными волосами, напряжённо смотрели на неё, прижимая к груди склянки с лекарствами и таз с водой.