Лгунья

— Сколько шума, — недовольно поморщился Шидай. — Всё же не стоило отправлять её в школу. Если злоумышленники настолько упорны, то рано или поздно нашли бы её и у нас. Просто нужно было подождать. Ранхаш, ты всё же торопишься. Я понимаю, что тебе хочется поскорее разобраться с этим делом и вернуться на прежнюю службу…

— Я буду расследовать это дело столько, сколько потребуется, — перебил его Ранхаш. — Я пытаюсь найти зацепки. Амайярида что-то знает, но молчит, а мне нужен тот, кто будет говорить. Или же мне вытянуть из неё правду более жёсткими методами?

Шидай решил промолчать и наконец заинтересовался тем, что пишет его господин. Но не успел он присмотреться, как Ранхаш сам подозвал его:

— Взгляни.

На листе были начерчены два круга, вытянутых в горизонтали. Память у харена была отличной, так что все письмена были на своём месте. Брови Шидая удивлённо приподнялись, и он взял лист в руки.

— Я обнаружил это на теле Амайяриды. Встречал такое раньше?

— Много раз, — заявил Шидай. — Это называют печатью Недотроги. Лет четыреста назад, когда я попал в заварушку на востоке, мне частенько попадались раненные хатерай с такими татуировками. Ты же её на лобке нашёл?

Ранхаш кивнул.

— Тогда в тех местах было очень неспокойно, разбойников наплодилось… Ну а женщинам к таким попадать в плен хуже смерти. Многие наносили на себя вот такие печати. От насилия они не всегда охраняли: необразованное мужичьё знать не знало, что это такое. Но у насильников чресла гнить потом начинали и в конце концов совсем всё отваливалось, — Шидай брезгливо поморщился. — Несколько недель мучились…

— То есть это просто защита от мужчин? — уточнил Ранхаш.

— Так-то да, — протянул лекарь, — но странно это… Видишь ли, печать эта — хаггаресское изобретение. А наша девочка — хаги. Хаги же терпеть не могут всё хаггаресское.

— Так, может, не сама нанесла? — предположил Ранхаш, сминая лист и поджигая его щелчком пальцев. — Прошлое у неё туманное.

— Э, нет, — покачал головой Шидай. — Эту печать можно нанести только по своему желанию. То есть произошло что-то такое, что вынудило девушку-хаги плюнуть на ненависть к хаггаресам и воспользоваться их изобретением. И что-то мне это совсем не нравится. Видимо, жила она в окружении, которому довериться нельзя. Надеюсь, я не прав, но боюсь, что она всё же якшалась с преступными кругами.

— Думаешь? — Ранхаш перевёл взгляд на спину девушки.

— Я бы предположил, что она хатерай, но её боевые навыки говорят об обратном. Может, она жила в каком-то неспокойном регионе… Или же от нежеланного жениха отгородиться так пыталась, встречал я и такое. Либо просто боялась насилия.

Ранхаш продолжал молча смотреть на спину девушки.

— Шидай, у меня почему-то возникло ощущение, что ты знаешь больше меня, — наконец сказал он.

— Что? С чего бы? — поразился лекарь.

— Интуиция, — холодно ответил Ранхаш. — Чувствую, что последние три утверждения связаны между собой.

— Ну ты даёшь, — фыркнул Шидай. — Ладно, слушай. Я это от Харийда узнал, точнее, из его разговора с Майяри. Видимо, она в бреду ещё в тюрьме проговорилась ему. Она сумеречница.