Лгунья

— Так страшно ж! Я кто? Тварь нищая! Меня ж прибьют, и никто не заметит. А мне ж тоже жить хочется. Да и девчонка всё равно тогда уж сбёгла. На кой ей моё защитное слово? Ну я подумал, что у вышестоящих ума поболе моего, справятся и без меня. Чего уж лезть? А сейчас-то вона как всё обернулось! И девчонку сыскали, и этого… того припёрли.

Трибан едва сдержался от того, чтобы не скрипнуть зубами. Уязвлённое самолюбие в очередной раз заныло.

— Рассказывай, — велел харен.

— Что рассказывать? — глупо хлопнул глазами нищий.

— Что там делал и что видел той ночью? — с непоколебимым спокойствием перечислил Ранхаш.

— Ну так жил я там, — простодушно ответил Милы̀й и тут же стушевался. — Стража, конечно, гоняла, но я нашёл закуток, куда они не совались, и там ночевал. Прекрасное место! Ветер не дует, тёмный народец не шастает, спи, как младенец в люльке. Вот я каждый вечер туда пробирался и ночевал. Но не более! Даже отхожего места там не облюбовал!

— Дальше, — сдержанно поторопил Трибан.

— Ну той ночью я крепко спал, — перешёл к главному Милы̀й, — поэтому не сразу проснулся. Тепло, знаете ли, было. Слышу, значит, сквозь сон топот и вроде крики какие-то. Глаза продрал, высунулся и вижу, что этот, который гончаром у Охляши подрабатывает, ножиком в кого-то тыкает. У меня аж сердце к горлу подскочило, свет в глазах померк. А потом этого… убивицу вдруг от земли оторвало и как отшвырнёт! А из темноты девчонка выныривает и к заколотому бросается. Он тогда ещё шевелился. Говорит ему чё-то, руками над грудью водить начала, а они синим засветились. Крики раздались бабские, топот… Убивца с подельниками возвращался. Девка на них рукой махнула, но от них как полыхнуло! Её саженей на пять отбросило. Она вскочила, метнулась было назад, но потом всё же побёгла прочь. Дальше я уж ничего не скажу. Забился я там у себя, лишь бы меня никто не заметил. Лишние-то глаза никто не любит. За ней вроде потоптали они. Дальше там стража набежала, и я насилу утёк. А то б попал под раздачу!

Бродяга умолк и боязливо сжался, переводя взгляд с данетия на харена и обратно. Те мрачно смотрели в ответ.

— Харен, можно вас? — попросил Трибан и вышел в коридор.

Дождавшись, пока за начальником закроется дверь, данетий сдержанно спросил:

— Вам тоже так кажется?

— Что нас пытаются дурить? — спокойно уточнил Ранхаш. — Да.

— И…

Договорить Трибан не успел. Пол под ногами дрогнул, и раздался оглушительный грохот. Мужчины упали, с потолка обильно посыпались пыль и мелкие камешки. Пол тряхнуло ещё раз, уши заложило взрывом, который сопроводил звук обвала. Стены качнулись, сверху что-то бахнуло, и по кладке зазмеились трещины.

Когда звуки и дрожь утихли, с потолка всё ещё продолжала сыпаться каменная пыль. На какое-то мгновение воцарилась полная тишина, а затем послышались крики и топот.

— Твою мать! — выдохнул поражённый Трибан, смахивая с ушей камешки.

Ранхаш приподнял голову, настороженно прислушиваясь. Осыпанный пылью, он ещё больше походил на статую.

— Север, — определил он место взрыва.

— Северная башня. Одаш, — мгновенно сориентировался Трибан.