Вакуумные цветы. Путь Прилива

В его голосе звучали сочувствие, некоторая неловкость и железная непреклонность.

– Пожалуйста. Для меня очень важно сохранить в памяти… – начал чиновник и понял, что уже не помнит, что же именно хотел он сохранить.

– Решения трибунала окончательны и обжалованию не подлежат, – скучающим голосом сообщил надзиратель – луноликий, толстогубый юнец, поразительно похожий на очень некрасивую бабу.

– Вы хотите спросить еще что-нибудь? А то мы сейчас приступим к сборке.

Перед началом слушания чиновника вскрыли, его рабочие блоки, выполненные в виде человеческих органов, лежали теперь на столе. Одна печень, два желудка, пять сердец – конструкторы” создававшие агентов, даже не почесались оформить внутренности в однозначном соответствии с анатомией человека. Безличие всех этих кишок-селезенок смутно беспокоило чиновника. Что же это был там за средневековый медик, который сказал, стоя перед вскрытым трупом: “А где здесь душа?” Чиновник испытывал сейчас сходное отчаяние.

– Но что все это значит? Что она пыталась мне сказать?

– Ничего это не значит, – ухмыльнулся надзиратель. Три сферы возбужденно изменили цвет, но он от них отмахнулся. – Не значит абсолютно ничего – как и большая часть ее так называемых откровений. Самый рядовой случай, самая рядовая ситуация. Вы попали в нее впервые, вот и удивляетесь, мы же наблюдаем подобные вещи по сто раз на дню. Земля любит устраивать бессмысленные спектакли.

Господи, ужаснулся чиновник, и вот такие люди нами управляют. Он же гораздо глупее собственных своих машин.

– С вашего разрешения, – сказал один из сферических конструктов, – я хотел бы высказаться. Свобода быть человеком покупается ценой постоянной бдительности. Вероятность реального вмешательства исчезающе мала, но даже при таких условиях мы не должны…

– Чушь собачья! Люди на Земле как жили, так и живут. Люди, вполне удовлетворенные своим эволюционным развитием, сколь бы ни отличалась их ментальная конфигурация от нашей.

– Нельзя сказать, чтобы они подверглись этому эволюционному преобразованию добровольно, – заметил второй конструкт. – Их попросту разжевали и проглотили.

– Ну и что? – раздраженно перебил его надзиратель. – Сейчас они счастливы. Как бы там ни было, случившееся не являлось неизбежным следствием утраты контроля над искусственным интеллектом.

– Не являлось?

– Нет. Просто халтурное программирование, заскок в системе. Вот ты… – Наблюдатель повернулся к первому конструкту. – Ты, если бы дать тебе свободу, захотел бы ты захватить власть над человечеством? Сделал бы ты людей взаимозаменяемыми элементами объемлющей ментальной системы? Да ни в коем разе.

Конструкт промолчал.

– Соберите его и вышвырните отсюда! Еще одна, последняя цензурная купюра, и он был готов к докладу.