Золотой момидзи

Кроме того, рисоводы — одна из главных избирательных баз японских политических партий. И обеспечить стабильность этого важного сегмента внутреннего рынка, от которого зависит всё, в том числе производство рисового саке, и оградить национального производителя риса от зарубежных конкурентов — приоритетная задача японского политика-парламентария.

Формирование прообраза подобного экономического и социального выбора произошло ещё в эпоху Мэйдзи.

Именно тогда новое государство стало пытаться непосредственно управлять каждым членом общества и фирмами, стремясь выступить в роли главы общенационального «клана». Недаром этот этап называют революцией или непонятным самим японцам термином «реставрация Мэйдзи».

Эта феноменальная для частного предпринимательства модель, постепенно эволюционируя, в итоге трансформировалась из феодализма в японский рыночный социализм. Во всяком случае, она получилась намного ближе к неоклассическому социализму, чем к экономике традиционного свободного рынка.

К основным чертам этого, к сожалению, пока лишь японского уникального рыночного социализма, можно отнести следующие.

Прежде всего, обязательное и строгое планирование всей экономической и социальной жизни общества. Важной составляющей является предоставление льгот, в том числе бесплатных услуг, в различных сферах (медицине, образовании и других) для большинства населения.

Приоритетом государства является курс на социальную стабильность за счёт поддержки системы пожизненного найма. Кроме того, поощряется, прежде всего самим государством, готовность населения отказываться от текущего потребления в пользу сбережения.

Модель развития постфеодальной Японии включает всемерное стимулирование внутренней конкуренции как основного драйвера прогресса. Локомотивом этой «конкуренции внутрь» является побуждение к изобретательности на всех уровнях и в любых творческих областях — в науке и технике, в искусстве, гуманитарно-познавательной и общественной сферах.

Важность для государства социальной стабильности подтверждает и такое истинно японское явление как «семейство сидящих у окна» (по-японски — «мадо гути дзоку»), что невозможно обнаружить в других экономиках. Суть его в том, что фирма или государственная организация не вправе избавиться от своего служащего, если он по уважительным причинам не способен трудиться. Среди таких причин не только болезнь, но и непрофессионализм, и просто глупость. Государство создало систему, при которой компании выгоднее перевести подобного сотрудника в разряд «сидящих у окна», то есть ничем не занимающихся, чем оплачивать штрафы и компенсации при их законном увольнении. Как следствие, официальная безработица в Японии — вещь исключительная. И в основном она имеет личностно-психологические причины.

Что касается внешнеэкономических связей, то Страна восходящего солнца, несмотря на все разговоры об интернационализации и глобализации, по-прежнему остаётся государством с вызывающе узкими, ограниченными и направленными внутрь себя интересами.

Японцы, начиная ещё с периода Мэйдзи, предпочитают проводить жёсткую грань между областью международных отношений и своими внутренними потребностями.

Если сегодня это заметно каждому непредвзятому наблюдателю, то в начале прошлого века взаимосвязь и обоюдная зависимость государства, частных компаний и банков была ещё более очевидна. Практически все без исключения японские фирмы, стремящиеся к работе на внешних рынках, изначально действовали под строгим контролем бюрократической системы, а большей частью с её полным или долевым участием в бизнесе. Во всяком случае, через обязательную систему государственного внешнеторгового страхования…

Все иные бюрократические препоны на пути активности бизнеса государство сочло нецелесообразными и неважными. Здесь частную фирму можно зарегистрировать буквально за считанные минуты, не выходя из дома. И ликвидировать её за столь же короткое время, по факту уведомления. Контролировать работу частного предпринимателя никто не собирается, включая пожарных, полицию, налоговиков и прочих инспекторов. Если бизнесмен нарушил закон — он и ответит по закону…

После ознакомительной поездки во Владивосток, Харбин и Дайрен, где бывший представитель Министерства финансов в Петрограде Имамура Цугуёси проинспектировал работу отделений японской финансовой компании «Нитиро дзицугё», предстоял доклад патрону о результатах этой командировки. В «Нитиро дзицугё» Имамура с лёгкой руки замминистра Итики Отохико занимал должность вице-президента.

Обсудив основные финансовые показатели фирмы за прошлый год, оба собеседника пришли к единодушному мнению о том, что её текущая прибыль нарастает и причина этого, прежде всего, в увеличении количества счетов физических лиц.

Констатировав этот факт, заместитель министра поинтересовался у подчинённого его личными впечатлениями о деятельности организации и перспективных, на его взгляд, направлениях её работы на русском финансовом рынке:

— Надеюсь, уважаемый Имамура-сан, вы осознали, что наша компания не является инвестиционной. Мы поддерживаем активность эгершельдского — Владивостокского — экспорта только в той мере, в которой он не выступает конкурентом Южно-Маньчжурского направления от Харбина до Дайрена. Если в русском Приамурье не будет создано местное правительство, ориентированное на империю, нам придётся свернуть свою активность в этом регионе.

Далее президент «Нитиро дзицугё» уточнил:

— Все наши подобные компании, зарегистрированные на японцев и русских, по своей сути являются конторами Иокогамского валютного банка и банка «Тёсэн». Их главная задача в условиях политической нестабильности на русском Дальнем Востоке и, как следствие, вывода физическими и юридическими лицами своих активов за рубеж, обеспечить приток этих средств исключительно в японские банки.

«Нитиро дзицугё» в этом смысле выступает одним из главных агентов японских банков в Приморье, — завершил свои рассуждения Итики.