Охотники из тени

Розмари не могла ответить, не могла произнести ни слова. Она знала, что протоссы хотя и обладают слухом, но все же не понимают терранов. Они могут общаться только при помощи мыслей, а для Алзадара ее разум был запечатан. Так что она яростно замотала головой, показывая, что очень, очень плохо себя чувствует, отчаянно нуждается в наркотике, который он предлагал, и все еще является его союзником.

Алзадара погубила собственная высокомерность. Он свято верил, что благодаря «Солнечной капле» Розмари всецело в его власти, и поэтому на несколько секунд – слишком долгих секунд – растерялся. Шел-на Криас этого хватило.

Розмари наконец заметила Алзадара: его глаза сверкали в тени деревьев. Мгновением позже она увидела, как Те, кто все выдержат, метнулись из джунглей и обрушились на талдарима.

Девушка отбросила всякое притворство и вытащила пистолет. Она страстно желала разрядить весь магазин в грудь Алзадару, однако заставила себя успокоиться и бросилась к месту схватки. Сейчас ее переполняла уверенность, как до этого – сомнения.

Черт возьми, во время сражения протоссы были прекрасны! В свое время Розмари ознакомилась с боевыми искусствами – на достаточном уровне, чтобы высвободиться, если кто-то вдруг схватит ее (а такое бывало очень редко), и много лет наблюдала за тренировками Итана. Она знала, что экс-любовник гордился своей грацией, точностью и силой, поэтому сейчас отчаянно жалела, что тот не видит, каковы в бою протоссы. Такое мастерство могло бы научить его некоторой скромности.

Они сражались – тамплиер против тамплиера. Ладраникс в измятой, поврежденной броне, все еще цепляющийся за наследие прошлого, – и Алзадар в длинных изорванных одеяниях. Розмари уже видела Ладраникса в бою и полагала, что схватка закончится не в пользу талдарима. Но то был его друг, равный в умениях. У Алзадара не было брони, но он, похоже, в ней и не нуждался. Каждую атаку, каждый выпад Ладраникса Алзадар парировал собственными пси-клинками – или же уклонялся так быстро, что в глазах Розмари его движения казались размытыми. Кроме того, Ладраниксу мешало то, что он не хотел ранить или убить старого друга – Алзадар же был лишен подобных терзаний.

Мерцающие клинки псионной энергии пульсировали светом и двигались так быстро, что казались не лезвиями, а лентами чистого света. Алзадар отступил и прыгнул, клинки сверкнули в опасной близости от незащищенного лица Ладраникса, но другой тамплиер в ту же секунду подставил закованные в броню руки. Он прыгнул к бывшему другу, перевернувшись в воздухе, мягко приземлился за спиной Алзадара и ударил того длинными сильными ногами. Обернувшись, чтобы встретить противника лицом к лицу, Алзадар открылся. Удар достиг цели, талдарим пошатнулся – и тут на него неожиданно и стремительно обрушилась кучка необученных кхалаев. Не обладая какими-либо боевыми навыками, не заботясь о собственной безопасности, они бросились на бывшего тамплиера и повалили на землю. Ладраникс тут же появился рядом, приставив к горлу друга пси-клинок. Но Розмари знала: он не будет его использовать.

В ту же секунду Джейк оказался рядом. Он опустился на колени рядом с отчаянно сопротивляющимся Сотворенным. Розмари остановилась, наблюдая и держа пистолет наготове, а затем услышала ментальное обращение Замары.

«Мы можем помочь тебе», – сказала Хранитель плененному талдариму.

«Помочь?»

У Розмари сложилось впечатление, что если бы у протоссов были рты, то Алзадар сейчас плюнул бы в Джейка.

«Считай, что ты уже мертва, Хранитель. Скоро ты не сможешь помочь никому».

«Прислушайся к себе, – посоветовала Замара. – Ты тамплиер. Ты поклялся защищать и оберегать других протоссов. И все же ты упорствуешь в желании убить Хранителя. Это противоречит всей твоей природе».

«Я – один из Сотворенных!»

Алзадар сделал неожиданный рывок и почти – но лишь почти – высвободился из стальной хватки Ладраникса.

«Его рабская зависимость от наркотика сильна, – сказала Замара. – Это… займет некоторое время».

Она оказалась права.

Первичное выведение наркотика из организма Алзадара завершилось быстро. Джейк вспомнил, как легко Замара очистила его самого от алкоголя, когда он обедал с Итаном и Розмари. Однако сейчас детоксикация продолжалась долгие часы. После того как они вывели наркотик, который доставлял такое удовольствие, Алзадар беспрестанно дрожал, кожа его покрывалась красными пятнами и принимала нездоровый оттенок. И удивительно долгое время, учитывая физическую и психологическую боль, которая раздирала его тело, таладрим отказывался соединиться с ними. Шел-на Криас продолжали касаться его; протянутые тонкие мысленные нити сочувствия, понимания и принятия ласково обвивали разъяренный, охваченный паранойей разум Алзадара. Очистив свой организм от «Солнечной капли», Сотворенный вновь оказался способен шагнуть в Кхалу. Поначалу он отказывался, заявляя, что это ловушка. Замара испытывала глубокую боль от недоверия, но когда в конечном итоге Алзадар с сомнением вошел в Кхалу – где, как известно, не могло быть ни лжи, ни обмана, – он понял.

«Это „Солнечная капля” удерживала тебя вдали от нас, мой старый друг, – сказал Ладраникс в этом месте глубокого единения. – Тут нет твоей вины. Это не наказание. Кхала была – и всегда будет – правом, данным нам по рождению».

«Я… Я думал, что я один… Будто что-то случилось. И думал, со мной… что-то не так».