Губы Курта непроизвольно зашевелились — он читал слова, передаваемые неизвестным телеграфистом: «КЛИНЕКС… КАК… МОЖНО… БОЛЬШЕ… Я… УЖАСНОМ… ПОЛОЖЕНИИ… ДОЛЖЕН… ПРОСИТЬ… ВСТРЕЧЕ… ВЫЙДИ… СВЯЗЬ… МНОЙ».
Это была азбука Морзе. Едва ли кто-нибудь из пассажиров удосужился выучить ее. Но экипаж корабля — техники, навигаторы, специалисты по электронике — они должны были знать! Возможно, с кем-то из них случилось несчастье, и он хочет предупредить остальных? Курт беспокойно завертел головой и вдруг понял, что может видеть вспышки только из одного положения. Лазерный луч! Слабый лазерный луч, сфокусированный точно на его кресло! Сообщение предназначалось именно ему! Но что он может сделать? И должен ли он что-то делать?
Сеанс подходил к концу, в темноте Бельведера люди начали перешептываться, затем заговорили громче, торопясь поделиться впечатлениями. Раздались первые смешки — бессознательно пассажиры защищались от величия космоса, которое могло подавить их. Людям думалось, что если они способны описать словами увиденное, значит они могут его осмыслить, включить в свой опыт и даже приобрести над ним некую власть.
— Готов спорить, мои коллеги в редакции не поверят, когда я им расскажу…
— Если бы я мог показать фотографии! Как жаль, что нам запретили брать на борт фотоаппараты! Но, наверное, можно будет купить набор открыток, как вы считаете?
— Забавно смотреть на эти светящиеся точки и думать о том, как они далеки от тебя. Думать о том, что можно лететь среди них дальше и дальше, так далеко, что и вообразить нельзя! Неделями, месяцами, годами все дальше в неизвестность! Наверное, этому стоит посвятить жизнь. Возможно, стоит узнать об этом побольше. Можно было бы пойти в библиотеку, сделать выписки из книг, посмотреть карты, микрофильмы, не так ли?
Курт замер — слова одного из пассажиров внезапно разбудили его воспоминания. Выписки из книг… Микрофильмы… Карты… Да, именно этому он посвятил большую часть жизни. Книги ХХ века, книги о начале ракетостроения, фотографии, сделанные в музеях. Запах бумаги, ощущение ее фактуры под пальцами, старинные шрифты, захватывающая повесть о первооткрывателях, об их безумных гипотезах, сомнениях, великих надеждах. Он читал труды американских, русских, японских, европейских историков. Луна, Марс, Венера, прочие планеты Солнечной системы представлялись им неизведанными территориями, на которых человечество должно будет водрузить свое знамя. Дух Магеллана и Колумба просыпался в сердцах физиков и инженеров. Они были готовы бросить вызов пустоте и огромным расстояниям космоса, они мечтали раздвинуть границы сферы обитания человечества. Они были полны любопытства и не пасовали в самых трудных ситуациях.
Курт помнил весь долгий, тернистый путь, который они прошли: от гипотез Циолковского и Оберта, через Пенемюнде, «Фау-2», Спутник, «Джемини», высадку на Луне. Тогда это казалось первым шагом на пути длиною в вечность, но почему, едва выйдя за порог, мы остановились? Все материалы, которые он смог разыскать в архивах, не давали на это ответа.
Постепенное, растянувшееся на десятилетия, изучение внешних планет — Юпитера, Сатурна, Урана, системы Плутон-Харон. Поиски Трансплутона. Подготовка экспедиции к Альфе Центавра. И затем… Что затем? Данных нет. История обрывается. Ученые и общество как будто сговорились игнорировать это событие. Курт пытался навести справки там и здесь и все время словно натыкался на невидимый барьер. Что было дальше? И это осталось под покровом забвения. Все проглотил внезапный провал памяти, и Курт вновь осознал себя в этой нелепой ситуации — облаченный в голубую пижаму с цветочками и звездочками, он летит любоваться чудесами космоса в компании модельеров и клерков. Как связать воспоминания и действительность?
Звезды движутся по своим траекториям, безразличные к людям, удаленные от них на миллионы световых лет. Однако достаточно немного изменить положение дюз корабля, поменять его курс на долю градуса, заставить вращаться вокруг другой оси, и вот пассажирам на борту уже кажется, что звезды изменили свой рисунок, свой танец. Проблема соотношения субъективного и объективного, законов природы и иллюзий человеческого сознания. Как сложно найти правду в этом хитросплетении. Как легко человек обманывается, как склонен он доверять простейшим, но лживым объяснениям! Безграничный космос. Безграничный, но не бесконечный. Что лежит за его пределами? Вопрос звучал так, как будто он, Курт, знал ответ.
— Я полагаю, нам пора идти, — сказал кто-то за спиной Курта. — Наверное, я могла бы сидеть здесь часами и наслаждаться этим зрелищем. В чем-то люди так поверхностны! Каждую секунду подавай им новую сенсацию, новую тему для разговора! Насколько важнее помолчать и пристально вглядеться в окружающую действительность. Я так рада, что мы вместе, мне кажется, что мы можем по-настоящему понять друг друга. Никогда прежде у меня не было такого полного взаимопонимания!
Курт тряхнул головой, пробуждаясь от собственных фантазий, и обернулся к Амадее. Она глядела на него во все глаза — так, как будто увидела в первый раз.
— О! Я надеюсь вы не подумали дурного, — поспешно заговорила она. — Я говорила о том, что мы станем друзьями, сможем обмениваться мыслями. Хотя возможно позже… путешествие будет долгим и… кто знает…
Прозвенел гонг, Амадея вскочила на ноги, пригладила волосы.
— Мы увидимся в семь часов, за ужином. До свидания!
Она выбежала из Бельведера, поминутно извиняясь и расталкивая пассажиров. Курт бросил последний взгляд в окно, на звезды, которые были теперь едва видны. Ему не хотелось уходить отсюда.
Ночь. Время сна. И снова все не так, как на Земле. Там сон был твоим личным делом, здесь же он часть общего плана.
Пассажиры вернулись в каюты после вечернего светомузыкального концерта и были наилучшим образом подготовлены ко сну и отдыху — никаких мышечных напряжений, никаких очагов возбуждения в мозгу, все тело предельно расслаблено и наслаждается покоем. По стенам медленно плыли неяркие цветные полосы, хотелось вздохнуть поглубже, закрыть глаза… Замерцали яркие пятна — словно угли камина или отблески на воде, все было исполнено такого глубокого значения, такой внутренней упорядоченности. Все было так прекрасно, так приятно.
Зазвучала нежная музыка, затем раздался мягкий и глубокий голос Капитана. Как будто заботливый отец желал доброй ночи своим детям.
ebooksa