— Я сказал, карту давай!
Рыцарь рванулся вперед, но девица оказалась проворней. Отпрыгнула, увернулась от тальеновой слеги. Отбежала на несколько шагов.
— Ишь ты, — сказал Радо, отирая прилипшие ко лбу волосы. — Хорошая реакция.
— Чего хорошее? — насторожилась Котя.
— Шустрая ты коза, говорю.
— Я не коза!
Он оперся на шест, устало прислонился к нему лбом. Их с Котей снова накрыл шквал. Снег повалил так густо, что девушка потеряла фигуру стоящего напротив. На пару мгновений ей показалось, что твердь сократилась до крохотного пятачка под подошвами, а снег идет снизу вверх, словно падаешь сквозь него, а потом вбок, и наискосок, и в другую сторону, и нет больше ни неба, ни земли, а есть падение или полет сквозь полное белого крошева пространство.
— Катина-а!
Она ухватилась за голос, как за протянутую руку.
— Я тут, добрый сэн!
Из крошева выдвинулось темное, громко дыша и позванивая железом, ухватило Котю за плечи.
— Не вздумай бегать! Ищи тебя… потеряться не хватало. Идем.
— Куда, добрый сэн? Переждать надобно…
— Вон туда. — Ее крутнули на месте, лицом в летящий снег. — Видишь?
Серая муть и клубящиеся хлопья. Теперь они валились прямо на Котю, чуть завиваясь посолонь, словно она возносилась в небо.
— Вон она!
За белыми спиралями, за снежной маетой мгла будто чуть истончилась, просвечивала зеленоватым, подводным светом. Не укажи Тальен пальцем, Котя не заметила бы. Да и сейчас не была уверена — мерещится, нет?
— Чарусь, — уверенно заявил рыцарь.
Это мог быть обманный огонек, свободный, или в фонарике у чуди — равно гиблый для доверчивого путника.
— Переждать бы, добрый сэн, опасно вслепую…