— Зачем просто так, нет. За последние два месяца резко возросло количество краж мотоциклов. Обычно этим занимались подростки, покатаются да бросят, а тут исчезают без следа, и все тут. Но вот, похоже, кончик у веревочки показался. К тому же мне не нужны случайности.
Они появились в зале ожидания минут за пятнадцать до конца регистрации рейса. Винтер, единственный знавший банкира в лицо, показал удостоверение и нырнул за стойку регистрации в отстойник. Вскоре вернувшись, он покачал головой и рысцой пробежался по аэропорту в сторону ресторана. Заглянув в стеклянную дверь, он отошел в сторону и сказал, обернувшись к подошедшему Стрижу:
— Здесь, за столиком около окна. Жгучий брюнет в очках.
Василий Миронович Окунь не торопясь пил кофе. Он терпеть не мог топтаться в людных и душных накопителях, и всегда подходил к самому концу регистрации. В этом году ему исполнилось сорок пять. Основной чертой характера кандидата технических наук Окуня были безошибочный расчет и выверенный до тошноты педантизм, отразившийся, казалось, даже на его лице. Гладко зачесанные назад черные волосы в сочетании с тонким носом и впалыми щеками с просвечивающей синевой щетины гармонично дополнялись очками строгой формы. Оторвавшись от газеты, Василий Миронович глянул на золоченый «Лонжин» и определил себе еще три минуты относительного покоя. В эту секунду к его столику кто-то подсел. Подняв глаза, банкир увидел перед собой невысокого, широкоплечего парня с худощавым волевым лицом. Холодноватый свет его голубых глаз заставил финансиста подумать о том, что он, пожалуй, зря так рано отпустил охрану.
— Василий Миронович, — ровным голосом, в чем-то невольно копируя Винтера, заговорил Стриж, — у вас скоро самолет, но я вас надолго не задержу. У меня только один вопрос: кто сейчас из вашей финансовой гвардии командует в городе? Проще говоря — кто такой Князь?
Окунь отложил в сторону газету.
— А почему вы спрашиваете об этом меня?
— Но вы-то точно должны знать. Ведь именно он отрезал вам такую выгодную кормушку, да еще и заставил делиться наследством Боцмана и Шварца? Неужели не хочется поквитаться?
Лицо финансиста не отражало ничего, но в голове невидимый компьютер бесстрастно просчитывал вариант за вариантом. Конечно, очень заманчиво было бы рассчитаться с этими заезжими выскочками. В свое время они его очень здорово напугали. А с другой стороны, вполне возможна провокация. Откуда этот парень пришел, кто за ним стоит — неизвестно. Сведя все к итогу, он ответил своим бесстрастным, суховатым голосом:
— Ну, даже если я что-то и знаю, то не намерен делиться информацией с каждым встречным.
Он глянул на часы, поднялся со стула:
— А теперь мне пора, молодой человек.
— Не пожалейте потом, гражданин Окунь, — негромко сказал Анатолий, догнав финансиста у дверей, где он остановился, пропуская в ресторан трех веселых грузин с девицами.
Тот только рассмеялся. Негромкий, чуточку скрипучий смех банкира прозвучал издевательски злорадно. Окунь почувствовал, что от этого человека можно не ждать выстрела в подъезде, а остального он не боялся.
— Не пугайте, молодой человек, — сказал он на ходу, чуть провернув голову, — руки коротки.
— Руки? — переспросил Стриж. Они как раз дошли до широкой лестницы, ведущей на первый этаж. Воровато оглянувшись по сторонам, Анатолий убедился, что на них никто, кроме Винтера, не смотрит, и исподтишка пнул банкира, как раз шагнувшего на первую ступеньку левой ногой, по пятке правой ноги, отчего тот запнулся и, влекомый силой инерции, полетел вниз про лестнице головой вперед, щедро разбрасывая по сторонам свои вещи: газету, дипломат, очки, «Паркер» из нагрудного кармана, ключи, деньги. Прокатившись на пузе чуть не до середины лестницы, Окунь попытался привстать, но попавшая под руку собственная авторучка снова вернула его в исходное положение.
Стриж, заохав, подскочил к лежащему финансисту и, причитая, как родная мать, начал помогать тому подняться.
— Ну что же, Василий Миронович!? Осторожнее надо. В вашем возрасте, с вашим положением поберечься бы.
Топчась вокруг побагровевшего финансиста и засовывая ему в карманы всякую мелочь, Анатолий как бы ненароком раздавил его очки, но все-таки поднял их с пола, и даже попытался с извинениями водрузить их на нос пострадавшего. Видя, что Окунь сейчас разразиться бранью, а то и еще хуже, позовет милицию, Стриж на всякий случай напомнил ему:
— Время, время, Василий Миронович.
ebooksa