Полет Стрижа

Дорога, по которой теперь неслись «опель» и его преследователи, по качеству покрытия, конечно, уступала предыдущей скоростной магистрали, но разогнаться еще можно было. Они неслись, не уступая друг другу ни метра, и «опель» не мог оторваться от преследователей, и они не могли приблизиться. В чем выиграл шофер машины, так это в том, что Андрею пришлось отказаться от стрельбы. При такой тряске это было пустой тратой патронов. Встречные машины, как и попутные, попадались редко, но один «уазик» они все-таки здорово напугали, заставив шофера свернуть в кювет, где его вездеход и завалился на бок.

Проплутав некоторое время по холмистой местности, кавалькада попала в зону виноградников. Дорога вытянулась стрелой, лишь поднимаясь и опускаясь с возвышенности на возвышенность. Бесконечные ряды виноградников выстраивались по сторонам дороги, словно солдаты на параде, и отдав честь, торопливо убегали назад. Здесь им вообще попался только один неторопливо плюхающий «зилок», в испуге прижавшийся к обочине при виде столь грандиозной гонки. Андрей попробовал пару раз выстрелить по колесам «опеля», но без успеха. Зато Стриж все-таки смог выжать из своей модернизированной «Явы» чуть больше того, что она могла дать, и пошел на обгон. Эта скорость не позволяла ему отвлекаться на разговоры, он только взглянул на белое от напряжения лицо водителя и снова уставился на дорогу. Зато Андрей был очень красноречив. Прицелившись в голову водителя, а между ними было меньше метра, он крикнул упрямцу: "Тормози!"

Переговоры, может, и увенчались бы успехом, сердце шофера дрогнуло, зрачок дула, увеличенный глушителем, слишком весомый аргумент, но в этот момент впереди показался неторопливо выезжающий с поперечной дороги трактор «Беларусь» с тележкой. Стриж только скрипнул зубами от досады, но пришлось сбросить скорость и вновь пристроиться за «опелем». Стриж снова попытался разогнаться, но виноградники кончились, дорога начала петлять между небольших скал, потом совсем нырнула в какое-то ущелье и выскочила, слившись с серпантином той самой горной дороги, вдоль моря, где и начались все злоключения Стрижа. Покрытие здесь, конечно, было лучше, но и транспорт шел несравнимо большим потоком. С одним «Икарусом», неожиданно показавшимся из-за поворота, они еле разминулись, проскочили в сантиметрах от ударившей по ушам ревом двигателя красной махины.

В конце концов Анатолию вся эта петрушка надоела.

— Бей по колесам! — прокричал он Андрею.

— Тогда он улетит с трассы!

— Ну и черт с ним!

— Хорошо! — согласился Андрей, снова открыл огонь по колесам. С третьей попытки он все-таки попал, машину потянуло влево, шофер отчаянно крутанул руль в другую сторону, ее потащило вправо. Водителю удалось удержать «опель», и он продолжил упрямо гнать свой вихляющий автомобиль по горной дороге.

Ни Стриж, ни Андрей не могли понять странной логики этого камикадзе. У него не оставалось ни малейшего шанса в случае падения машины вниз. Тем не менее он не останавливался. Так они миновали один поворот, затем другой. Развязка наступила на третьем, почти на сорок градусов изогнувшем дорогу влево. Пытаясь вписаться в этот поворот, водитель отчаянно крутанул руль влево, но машину занесло, потащило боком, он отчаянно закричал… Сбив несколько полосатых столбиков, «опель» рухнул вниз.

Остановившиеся на самом краю друзья еще долго смотрели, как ставшая совсем маленькой бесформенной грудой металла машина последний раз подпрыгнула и, подняв кучу брызг, обрушилась в море. Они взглянули друг на друга, но говорить что-либо не стали, все и без слов было ясно. В наступившей тишине был слышен шум моря внизу, но вскоре к нему добавился сотворенный человеком звук: отдаленное завывание милицейских сирен.

— Надо убираться отсюда, — сказал Стриж и снова завел мотоцикл. Поехали они вверх, возвращаться в город означало неизбежную встречу с милицией. Далеко отъезжать они не стали, свернули на первую же попавшуюся неприметную развилку. Вскоре дорога привела их к глухому забору модерновой дачи, огромными кубами громоздившейся среди сосен. Не доезжая до ворот, они свернули на небольшую тропинку, шедшую параллельно забору.

Она привела их в ложбину к ключу, бившему из-под большого угловатого камня. Кто-то позаботился о роднике, сделал что-то вроде большой чаши, выложил диким камнем подход к нему, соорудил деревянную скамеечку для отдыха. Сняв шлемы, Стриж и Андрей долго по очереди пили прозрачную ледяную воду. Потом завалились отдыхать. Скамеечка их не прельстила, устроились на мягкой подстилке мха. Вся эта дорожная эпопея выжала их до донышка, устали не только мышцы, но и нервы. Не хотелось ни о чем говорить, да и думать. Стрижу, лишь только он прикрывал глаза, начинал мерещиться мотающийся из стороны в сторону задок рефрижератора. Он покосился на Андрея — казалось, тот спит, дыхание ровное, глаза закрыты. Но стоило Анатолию вздохнуть и перевернуться на живот, как друг спросил, не открывая глаз:

— Ты чего вздыхаешь?

— Да ну, задремать хотел, и никак. А ты чего не спишь?

— Думаю.

— О чем?