— Они даже работают?
— Ну да, сутки дежурят, двое дома. Это своеобразная дань с директоров, деваться им некуда.
Стриж всмотрелся, кивнул головой, отдал фотографию Семенову.
— Ну, ни пуха ни пера! — заключил тот.
— К черту! — бросил Стриж, не попрощавшись вылез из машины и не торопясь пошел вдоль Волги.
"Черт, и вправду тяжелый человек, — думал, глядя ему вслед, лейтенант. — Но, похоже, дело свое сделает.
Такого не остановишь. У него и походка особенная. Не идет, а словно надвигается. Дай бог, чтобы он сломал шею Мураю".
И, развернув машину, Семенов нырнул в лабиринт переулков.
17
Вечером Ольга пришла с дочкой. Стриж крутился около плиты, колдовал над ужином.
— Ба, ты чего это?! Сама бы приготовила.
— Знаешь, никогда не любил кашеварить, только по большой нужде, на рыбалке, например. А сейчас прямо зуд какой-то.
Он вытер руки полотенцем и наклонился к ребенку.
— Ну здравствуй. Тебя как зовут?
— Вера, — тихо и серьезно ответила девочка, разглядывая Стрижа большими черными глазами.
— Слушай, а она на тебя не похожа, — заметил Стриж.
— Вылитый папа, — ответила Ольга, появляясь уже в домашнем халатике. — Что ты тут наготовил? Ага, мясо, картошка. Сейчас я это приправлю и можно есть. Ой, вкусно, — заметила она, пробуя мясо.
За обедом Вера поглядывала на Стрижа все так же серьезно и вела себя очень чинно.
— Работы сегодня было страх как много. Вчера двоих мотоциклистов привезли, это уже после моего дежурства. У одного сломан нос, сотрясение мозга. У другого пострадал шейный позвонок. Еще повезло парню, спинной мозг не задет. А сегодня твоего крестника доставили — Голому. Опять перелом нижней челюсти, не такой сложный, как в прошлый раз, но Михеев с ним повозился.
— Положили?