Сеанс

— Я действительно очень этого хочу, — сказал Годвин Риз. Он взглянул на миссис Брайант, демонстративно достал часы и, проконсультировавшись с ними, поднялся на ноги. — А теперь прошу меня извинить, боюсь, что мне придется вас покинуть: неотложный вызов, знаете ли. Я в восторге, что познакомился с вами, миссис Раксфорд; с нетерпением буду ждать возобновления нашего знакомства в очень скором времени.

Его уход был так явно намечен заранее, что для меня не стало успокоением то, что теперь в комнате остался только один врач. Я ожидала, что Магнус продолжит разговор, но вместо него ко мне обратилась миссис Брайант.

— В наши дни, миссис Раксфорд, среди людей, не умеющих мыслить, предубеждение распространилось так широко, что такую возможность просто нельзя упустить. Знаете, даже мой собственный сын пытался заключить меня в сумасшедший дом только из-за того, что я посещала сеансы мистера Харпера.

Я машинально покачала головой.

— Так что, миссис Раксфорд, — настойчиво продолжала она, — я уверена, что вы понимаете наши трудности. Я так глубоко разочарована нашими спиритами-медиумами — не исключая и мистера Харпера, хотя это вовсе не может оправдать чудовищное поведение моего сына, — что я почти отчаялась когда-либо снова вступить в общение с моим дорогим отцом, но тут ваш муж… Это так освежает, дает новые силы, когда встречаешь человека науки с поистине открытым умом… Но я отвлеклась. Я так понимаю, миссис Раксфорд, что вы — одаренный медиум, однако отказываетесь использовать свой дар.

На долгий миг я потеряла дар речи, а миссис Брайант взирала на меня с притворной тревогой. Затем кровь бросилась мне в лицо, и я обнаружила, что говорю:

— Нет, миссис Брайант, вы ошибаетесь. Это вовсе не дар, это проклятье: я не могу им управлять и не стала бы его использовать, даже если бы могла. А теперь вам придется извинить меня — я буду ждать в карете.

Я встала и повернулась, чтобы уйти, не взглянув в сторону Магнуса; к двери я шла, боясь, что не удержусь на ногах, молясь о том, чтобы не упасть в обморок прежде, чем пройду через эту дверь. Гнев нес меня вниз по лестнице и прочь из дома — на тротуар. Перепуганный Алфред помог мне сесть в карету. Только когда я уселась, вся дрожа от наступившей реакции, мне пришло в голову, что я сыграла как раз на руку Магнусу. Я к тому же поняла, что унизила себя, сказав, что буду ждать в карете, однако, прежде чем я успела решиться велеть Алфреду отвезти меня домой, на крыльце появился Магнус.

К великому моему удивлению, он был положительно весел, когда усаживался рядом со мной.

— Я должен извиниться перед вами, моя дорогая, — сказал он благодушно, — за бестактность миссис Брайант. Она привыкла, как вы заметили, всегда настаивать на своем.

— Зачем вы… Как вы могли… — я чуть было не сказала «так унизить меня», но эти слова замерли у меня на губах при мысли об унижении, которому я раньше подвергла его сама.

— Я подумал, моя дорогая, что — поскольку в последнее время наши отношения стали несколько… напряженными — лучше, чтобы такая просьба исходила из уст миссис Брайант, а не от меня.

— Как вы могли подумать такое? — вскричала я. — Я более охотно предпочла бы, чтобы вы сами обратились ко мне… хотя я бы все равно не согласилась… чем предали меня этой тщеславной, вульгарной женщине… — Я чуть было не добавила: «которая стала вашей любовницей или стремится ею стать», но вовремя остановилась.

— Тщеславная и вульгарная — вполне возможно, моя дорогая, но, помимо того, она — наша постоянная клиентка и патронесса. Она уже сделала щедрые взносы на мою работу, и если все сложится удачно и мы станем свидетелями истинного явления духа в Раксфорд-Холле, ее щедрость, несомненно, возрастет… Вот почему я хотел бы, чтобы вы еще раз подумали, прежде чем отказываться.

— Другими словами, вы хотите, чтобы я участвовала в мошенничестве?

— Из всех людей на свете вы, моя дорогая, должны бы знать меня несколько лучше. Это должно стать научным экспериментом, проводимым при свидетелях. Могу вас заверить — эксперимент требует лишь вашего присутствия.

— Значит, вы надеетесь, что я поеду с вами в это злосчастное место, где мой… где погиб Эдуард?

— Да, моя дорогая. — Он говорил тем же благодушным тоном, но теперь в его голосе слышались нотки, напоминающие шелест стали о сталь, словно меч чуть тронули в ножнах.

— А… если я откажусь?

— Я уверен, моя дорогая, вы не откажетесь. Вы еще пока слабы здоровьем, думаю, вам пойдет на пользу краткое пребывание в деревне.