Снова:
– Папа!
Один из отцовских собутыльников поднял на нее красные глаза, улыбнулся и подтолкнул отца. Таких скверных зубов она не видела уже много лет.
Отец, покачнувшись, откинулся на стуле и встретился с ней глазами. О, как знаком ей этот взгляд! Униженный и надменный, виноватый и злой… слегка остекленевшие глаза. Опять помешали… почему вы не можете примириться с моей маленькой слабостью?
– Пора домой, папа.
И та же вечная и неприятная мысль в голове: я ни за что не буду такой, как ты.
Его приятели забубнили наперебой:
– Ларс, она права… Права, Ларс… Чтоб я разорился, если она не права…
Он начал рыться в брючных карманах. Удивительно – до сих пор не произнес ни слова. Рылся неправдоподобно долго. Наконец выудил пачку ассигнаций, перехваченную красной аптечной резинкой.
Эмили удивилась – отвыкла видеть наличные. Так старомодно… Где-то вычитала, что Швеция по части платежных карточек впереди планеты всей.
Отец отсчитал несколько стокроновых бумажек. Наверное, всегда платит наличными, чтобы мать не догадалась, сколько он просаживает в кабаках.
Он тяжело встал.
– Ну ладно. Возьмем такси? – Он со странной гордостью помахал пачкой денег.
– Нет, я на велике… но можем пройтись.
Мать будет рада. И в то же время Эмили была уверена: родители сразу начнут переругиваться.
И еще… пачка наличных навела ее на мысль.
Еще несколько лет назад – обычная картина. Но не сейчас.
Матс Эмануэльссон… игрок, сказала Сесилия.
Может, она зря так долго копалась в счетах и фондах? Может, Матс был