Но чувствовал он себя – хуже не придумаешь. Трижды бегал в сортир. Его вывернуло наизнанку, уже ничего в желудке не осталось, а лучше не стало. Он даже не открыл дверь Тедди, который зашел его поздравить.
И это не желудочный грипп, и не скажешь, что обкурился. Нет, как бы ему ни хотелось свалить все на одну из этих причин. Вчерашняя пирушка ни при чем – не так уж он много выпил. Он знал, в чем причина.
Никола Максумич, племянник Найдана. Найдан, он же Медведь, он же Тедди. Племянник Тедди Максумича – свободный человек.
Но в глубине души он знал, в чем дело.
Страх. Ему было не по себе от страха.
Вчера… что было вчера? Хамон не шутил, он и в самом деле устроил настоящий пир. Заказал столик в дорогом баре на Сальтшёгатан. Хамон, Юсуф, Белло и еще четверо.
– Выпивкой угощаю я, за еду платите сами, – сказал Хамон. – Не каждый день такое – Никола откинулся.
Интересно, откуда у него столько фантиков…
Они пытались снять телок, перемигивались с официантками, болтали со знакомыми. Сёдертелье – не мегаполис, всего-навсего большой пригород Стокгольма. За круглым столом – парни Юсуфа. А если ты в команде Юсуфа – значит, человек Исака. Аура уважения.
Стейк на дубовой доске, светлое пиво.
Хамон заказал кальвадос, помахал свернутой в ролл тушкой салаки.
– Ребятки, чарли[13] хватит на всех.
В другой руке он держал бутылку шампанского.
– «Моэт и Шандон» – мое второе имя.
Изо всех сил старался держать градус. Забрался на стул.
– Пьем стоя! Твое здоровье, Библик! Добро пожаловать домой!
Вчерашние мысли застряли в голове.
Он же ничтожество, только притворяется крутым. А на самом деле – никто.
Что с ним не так? Почему он не может, как остальные? Когда надо быть спокойным – сохранять спокойствие, когда надо взорваться – взрываться. Чтобы со стороны было видно, кто идет. Казалось бы: нет никого счастливее его в Северной Европе.
Ан нет! Дрожит как осиновый лист.