– Э-э-э… если можно, немного молока, – сказала Эмили, чтобы прервать внезапный ступор.
Через несколько секунд Сесилия вздрогнула, словно проснулась, и открыла холодильник. Продукты на полках тоже расставлены в строгом военном порядке.
– Расскажите, – попросила Сесилия. – Почему его подозревают? Что все это значит?
– Я уже сказала – не имею права вдаваться в детали следствия. Засекречено. Единственное, что могу сказать, что он под арестом по подозрению в убийстве.
Сесилия закрыла руками лицо. Тедди не понял – если она и плакала, то совершенно беззвучно.
Кофеварка продолжала булькать.
– Мой сын – никакой не убийца. Я не понимаю. Кто убит?
– Этого мы не знаем.
– А какие улики у прокурора?
Следующие пятнадцать минут Эмили, прихлебывая кофе, разъясняла Сесилии тонкости следствия и судебных процедур. Беньямин может довольно долго находиться под арестом. Что значат ограничения, что понимать под изоляцией. Ему двадцать один, он достиг совершеннолетия, поэтому может грозить пожизненное заключение. Но поскольку он сам пострадал в автомобильной аварии, скорее всего, эта высшая мера применена не будет. При этом она не касалась так называемых доказательных улик. Не сказала, на чем основаны подозрения.
Тедди покосился на верхнюю брошюру в стопке. Там был изображен горный пейзаж. Цвета яркие, наверняка усилены в фотошопе. Наверху написано: «Бывают паломничества до и после. Шведская церковь».
Сесилия слушала, не шевельнувшись. Интересно, что она думает? И что она знает?
– Что-нибудь еще хотите спросить?
Сесилия встала и отнесла чашки на мойку.
– Нет… наверное, ничего. Но обязательно позвоните мне, если случится что-то важное.
Эмили тоже встала. У Тедди пересохло во рту. Как начать? У него из головы не выходила сцена девятилетней давности. Как они с Деяном скрутили и похитили Матса… Он физически ощутил тяжесть брыкающегося тела.
– Тедди? – вывела его из задумчивости Эмили. – Ты же тоже хотел задать несколько вопросов.
Он прокашлялся и облизал губы.
– Да… Беньямин пожелал, чтобы я тоже… принял участие…
Он с опаской посмотрел на Сесилию. Нет… она не выказывала никаких признаков гнева или раздражения. Ее лицо по-прежнему не выражало ничего, кроме бесконечного горя.
ebooksa