Тедди выложил содержимое на стол. Эмили подсела поближе. Наручные часы, несколько маленьких фотографий, лист бумаги А5, запонки, колода карт.
На первом снимке вся семья. Сесилия, Матс, Беньямин и Лиллан. Наверняка больше десяти лет назад – Беньямину лет десять-двенадцать. На пляже. Все в купальных костюмах. Матс улыбается, но лицо грустное.
– Глаза не смеются, – шепнула Эмили. – Правда?
– Не знаю… трудно судить по фотографии.
Лист бумаги вырван из блокнота. Красивый, тщательный почерк.
«Не обвиняйте меня в том, что случилось. Будьте сильнее, чем я. Мое решение не связано ни с разводом, ни с нашими отношениями с мамой. Я очень вас люблю. Папа».
Прощальные строки… Тедди попытался прикинуть, что значит эта записка, но, собственно, что тут прикидывать – и так все ясно.
– А это что? – Эмили протянула ему другой снимок.
Снова вся семья, только еще раньше. Беньямину лет семь. Матс, Сесилия и Лиллан в слинге на животе у матери. Стоят на поросшем мхом валуне. Матс с гордостью держит на вытянутой руке корзинку, полную грибов.
Тедди долго смотрел на фотографию. Один глаз у Матса продырявлен.
На улице они остановились.
– Увидимся вечером? – спросил Тедди.
Она вытащила мобильник и начала тыкать пальцем в экран.
– Работы в конторе – до и больше. А потом поеду в Йончёпинг к родителям.
– Ты их часто навещаешь?
– Нет. На Рождество и летом.
– Наверное, чей-нибудь день рождения?
Эмили сжала губы.
– Нет… просто чувствую, что пора.
– Хорошо… но мы должны все это обговорить толком.