Девушка покраснела.
– Когда вы больной сказали мне все и продиктовали последнее письмо… Тогда уже… Одним словом… Я хотела спасти вас… Но с Форстером был подписан договор, нужен был репортаж. Поэтому я отвезла папку Харлингтону – и репортаж был готов! О, вышел преотличный скандал! Этот негодяй Харлингтон вполне его заслужил.
Представляю, что вы обо мне тогда подумали! Но я не могла разъяснить дело в Урунги, потому что не могла выдать отца. Даже вам.
– Да, малоприятная ситуация, – вздохнул граф.
Затем они остались наедине. Сэр Арчибальд повел гостей в свой кабинет, чтобы продемонстрировать какие-то окаменелости, но Анна и граф остановились в темной галерее.
– Ну? – сказала девушка. – Вы уже окончательно выздоровели? Лихорадка не возвращается больше?
– Нет, но… иногда я вспоминаю все заново. Особенно один сон… я… видел его в бреду… Будто вы меня поцеловали.
Они помолчали.
– Это был не сон, – прошептала девушка.
– Вы еще помните?
Анна задумалась…
– Смутно. Постойте-ка… Как это все было? Я сидела вот так, потом наклонилась к вам… да… теперь вспоминаю, – прошептала она, – это было так…
И инцидент повторился…
Сквозь красивую занавеску на стеклянной двери виднелись тени медленно кружащихся громадных снежинок.
– Когда мы встретились впервые, я ненавидела вас, – сказала Анна. – Вы мне казались высокомерным, тщеславным сухарем. Я с огромным удовольствием убила бы вас. Позднее мне было очень стыдно, когда я поняла, что встретила доброго, верного, великодушного человека…
– И это все обо мне?
– Да…
Они с удовольствием бы повторили некий эпизод, но тут открылась дверь в вестибюль, и вошел дворецкий. Он стряхнул снег с круглого воротника и потопал ногами:
– Гутен абенд, герр граф… Очень рад вновь увидеть очаровательную блондинку… Знаете, один музей предложил мне за хорошие деньги продать Динделя…
– Вы согласились?