— Ну хорошо, Евгений Никитич, а о ком, с вашей точки зрения, лучше рассказать по радио: о Гаврилове или Панкове?
Заведующий сектором на мгновение задумался, а потом сказал решительно:
— Конечно, если уж я именно их отправил, то ручаюсь за обоих, но Панков, хоть и моложе Гаврилова, больше годится в герои радиоочерка.
— Почему?
— Это быстрорастущий ученый, несмотря на недостатки. Он очень перспективен...
Евгений Никитич многое рассказал Рогозину.
— Вот, наконец, Александр Павлович, и пригодилось, что ты у нас журналист по образованию. Давай-ка подведем итоги. — Сергеев задымил сигаретой и зашагал по кабинету. — Значит, говоришь, быстрорастущий ученый?
— Да, непосредственное начальство характеризует Панкова так, что, как говорится, хоть в передний угол его. И быстро все схватывает, и энергичен, и план дает, и докторскую пишет, и Почетной грамотой награжден...
— План это хорошо, — начальник отдела вмял сигарету в пепельницу, — но ты что-то и об эгоизме его рассказывал.
— Да, Михаил Александрович, из бесед с сотрудниками НИИ сложилось мнение, что Панков — большой эгоист.
— Из чего ты сделал это заключение?
— Ну, во-первых, у него нет друзей.
— Совсем нет?
— Совсем.
— Действительно, аргумент серьезный. А ты говорил: пройдемся по связям. Что еще?
— Не любит ни с кем делить славы. Избегает участия в групповых научных работах. Даже сложные, многоплановые разработки старается выполнять один.
— Это спорно. Может быть, он просто трудолюбив и не терпит бездельников и прихлебателей. Их полно вокруг любого большого дела. Ты же знаешь.
— Но и премию, когда дело сделано, старается ни с кем не делить.
— Он что, жадный?