Клясов толкнул держащегося за живот Артёма и спросил:
– Ты как? Ещё не полегчало?
– Да так, – пробормотал Артём. – Чувствую, скоро меня можно будет подключать к трубе и начать перекачивать газ на Украину. Я по-любому смогу покрыть все потребности хохлов в топливе.
Клясов усмехнулся.
– Надо бы предупредить народ, чтобы они не садились тебе на колесо. – Прозвучал сигнал на старт, и Клясов залез на велосипед. – Ладно, через пару километров проветришься. Но сам-то ты как, сможешь дотерпеть до конца этапа?
– Постараюсь, – пробормотал Артём. – Пока я не возьму победу на этапе, я ни за что не сойду с гонки. И это... спасибо, Вадим, что уломал деда оставить меня на Туре.
– Пустяки. Я почти ничего не делал.
– Ага, ничего не делал... Только я слышал, как вы всё утро спорили, разрешить мне ехать или нет. И дед был категорически против. Его, оказывается, не взять даже шантажом.
– Ещё бы, – ответил, слегка засмущавшись, Клясов. – Костя очень требовательный тренер, но когда есть вероятность того, что его воспитанник потеряет здоровье или загонит себя в больницу, Костя сделает всё, чтобы остановить такого спортсмена. И что о нём потом будут говорить и думать – его не сильно взволнует. В общем, постарайся проехать сегодня так, чтобы Косте не пришлось за тебя переживать.
– Ишь какой деда, оказывается, у нас заботливый, – проворчал Артём и, запрыгнув на велосипед, начал медленно набирать скорость. – Кстати, мне кто-нибудь наконец объяснит, что это такое? – Артём ткнул большим пальцем себе за плечо, указывая на приклеенный на спине номер. – Почему у всех номер нарисован на белом фоне, а мой на красном? С чего бы это меня так отметили?
– Разве ты не знаешь? – удивился Клясов. – Красный номер, если включают такую номинацию, выдаётся самому агрессивному участнику гонки.
Артём почувствовал, как краснеют уши.
– Самому агрессивному? Но я ни в чём не виноват, я вчера не хотел никого толкать, поэтому свалил из пелотона в отрыв. А то, что я сначала немного поругался с каким-то немцем... ну, это не моя вина, он первый начал обзываться и показывать мне факи.
Хохотнув, Клясов сказал:
– Да не оправдывайся ты так. За твою «мастерскую» езду в пелотоне тебе бы никогда не выдали красный номер. Максимум, на что ты мог бы претендовать, так это на номинацию самого ебанутого гонщика. Но такой пока что не ввели. А красные номера дают только тем, кто больше всех старался победить на этапе. Ты его честно заслужил своим участием в отрыве и одиночной атакой на финиш и можешь им гордиться.
– Вот даже как, – протянул Артём. – Прикольно. Но лучше бы мне выдали медальку...
Обещание Вадима исполнились, и через двадцать километров пути Артём как следует проветрился и отошёл от последствий вчерашних возлияний, однако чувство тяжести и дискомфорта в животе никуда не ушло. Из-за неперебродивших остатков вина его слегка мутило, сильно и не по делу скакал пульс, и перспективы добраться до финиша месте с пелотоном становились всё туманней и туманней.
Нужно было срочно избавиться от лишнего груза в животе и способ был всего один.
Артём вытащил из кармана на спине полный бачок воды, открыл крышку и начал жадно, давясь, глотать воду...
– Да что за кретин мне достался! – громко возмущался оператор в адрес водителя мотоцикла, проезжающего мимо каравана техничек, следовавших за пелотоном. – Вчера забыл заправиться, сегодня неправильно забодяжил масло с бензином... А завтра что, забудешь про меня и уедешь на этап в одиночку, без оператора?!