Но всё-таки какой же скрытный парень, этот Чавин. Даже Ежов, пригласивший его в команду, почти ничего про него не знает. Надо бы воспользоваться возможностью и попытаться разговорить Сергея. А заодно надо попросить его пересесть на сиденье за водителем, чтобы можно было откинуть подальше спинку кресла. Тогда будет вообще кайфово и можно будет поспать.
Артём обернулся – и увидел дуло пейнтболного ружья, нацеленного ему точно между глаз.
– Ээээ... сдаюсь, не стреляй, – прошептал Артём.
– В тебя не буду, – ответил, ухмыльнувшись, Чавин.
– Зачем ты припёр с собой ружьё?
– Оно не моё. Только что нашёл его под сиденьем.
– Это моё ружьё, – сказал Дима. – Я его уже два месяца ищу, а его оказывается взял папаня.
Чавин высунул ствол ружья в чуть приоткрытое окно Ниссана рядом с Артёмом и, подождав пока на обочине не появится дорожный знак, нажал на курок. Чпок-чпок – раздалось над ухом Артёма, и на дорожном знаке расцвели две красные отметины.
Оживившись, Артём попросил:
– Дай-ка мне ружьё. Хочу тоже пострелять.
– Подожди немного, – ответил Сергей, внимательно всматриваясь вперёд.
Машина проезжала неподалёку от небольшой деревни, и по обочине дороги прогуливалась парочка местных – парень и девушка в коротком платье василького цвета. Взгляд Артёма невольно задержался на ягодицах девушки, а спустя мгновение у его уха раздалась целая серия «чпоков», и парочка, синхронно заорав, схватилась за задницы, окрасившиеся красным.
Медленно повернув голову, Артём вопросительно уставился на Чавина, на лице которого застыло отрешённо-мечтательное выражение.
– Сергей, ты нахрена это сделал?
Чавин пожал плечами, хмыкнул, направил ружьё себе в бедро и нажал на курок. Чпок – и на чёрной ткани джинс растеклась красная клякса.
Поморщившись, Чавин отложил ружьё и заявил:
– И совсем не больно.
– И зачем нужно было стрелять в себя? – спросил немного обалдевший Артём.
– Боль – бодрит. Я люблю боль, – ответил Чавин с непроницаемым выражением лица.
– Ты прикалываешься?