Вот где она — гробница Тимура! Вот где спрятали от чужих взглядов, от пыли столетий властное тело завоевателя 27 государств. Высоко подняв свечу, я подходил к гробу. Он был сделан из дымчатого, переливающегося цветами стекла. Углы его были схвачены золотыми литыми треугольниками и цепями. На дне гроба — маленькая ссохшаяся мумия, завернутая в пышные, цветистые ткани. На груди кривой меч в бархатных ножнах весь в камнях, под мечем прижат к груди изразец… Я раскрыл гроб. Вынул из скрипучих пальцев изразец. Внутри его рукопись, написанная по-арабски, странным письмом, которого я не могу прочесть[11]). Я взял изразец с собой и в него положу свои записки. Правая рука Тимура изуродована… на ней нет двух пальцев[12]).
Сколько прошло времени? Я хожу кик слепой, в мутном свете запыленных шлифованных серебряных зеркал, натыкаюсь все на новые и новые ходы, скрытые полуистлевшими коврами. Все ходы разветвляются и после долгих блужданий я снова попадаю в центральный зал. В стенах ходов скрыты небольшие ниши, наполненные разными предметами, кувшинами, запыленными ларцами, туго завязанными в кожи тюками. Все это полуистлевшее и древнее говорит о богатстве погребенного здесь.
Вдоль стен гробницы поставлены сделанные из дерева воины. Они в толстых железных кольчугах, с кривыми мечами в деревянных руках и в шлемах с привязанными тройными конскими хвостами[13]). Некоторые из них упали, но остальные стоят как заколдованные, вперившись в гроб изумрудными глазами.
Я раскрывал некоторые сундуки, во множестве находящиеся в нишах подземелья. В них лежат древние книги в толстых переплетах с окантовкой по краям, золотыми узорами, щедро украшенными драгоценными камнями, главным образом бирюзой[14]). В длинных глиняных трубках вложены свитки странных чертежей. Кое-где в ящиках стоят непонятные инструменты… Тимур ведь любил ученость.
Сейчас я нашел целый ряд амфор[15]), завязанных в плетеные толстые циновки, обмазанных глиной и тщательно закупоренных. Я разбил горло одной из них и навстречу мне пахнул запах, сразу перевернувший все кругом и заставивший меня ухватиться руками за амфору. Она тяжело покачнулась и густая жидкость выплеснулась на каменный пол. Вино! Я наклонился к нему и стал пить из черепка. Я был голоден, страдал от жажды и обезумел. Я пил его и все кругом начинало качаться… Кто-то шел ко мне… Я слышал чьи-то шаги. Кто-то бежал… Тимур стал как дымка подниматься из гроба. Маленький, сгорбленный, сухой… А где «он»?… Где «он» — четвертый?..
Темнота надвигалась на меня. В ушах раздавался неумолчный звон. Я оторвался от амфоры и, раскачиваясь, в темноте пошел вперед. Вино опьянило меня. Злоба поднималась к усталой голове. Где «Он?»
Где Четвертый? Это он завел меня сюда. Я вызвал из рук манекена широкий меч и в бешенстве закричал:
— Где ты? Ты привел меня сюда! Вы ходи, не прячься по углам! Я убью тебя! Выходи!..
И вдруг из глухого мрака раздался ответный вопль. Насмешливый хохот прокатился по стенам подземелья, отдался эхом в переходах и замер…
Я остановился. Мысли пронеслись кучей:
— Это начинается кошмар. Я схожу с ума! Здесь не может быть никого…
Невдалеке раздался шорох. Я обернулся и увидел два мелькнувших фосфорическим блеском глаза. Я собрал рее свое мужество и, готовый к бою, зажег свечу. На выступе резного ларца, перед черной трещиной в стене, стоял старый, рыжий, облезлый шакал. Он был напуган и озирался, сверкая желтыми, колючими глазками.
От моего движения он метнулся и скрылся в трещине… Радостная мысль озарила меня. Шакал пришел сюда — значит, может отсюда и выйти?
Нужно итти по его следам.
Я раньше искал выхода среди лабиринта подземелья, а не обращал внимания на трещины в его стенах..
Я кончаю письмо. Я отдаюсь на счастье шакала… Письмо я кладу в изразец. Если я не выберусь отсюда и если меня найдут когда-нибудь мертвым, вы, живущие наверху при радостном блеске солнца, помните, что я первый, видевшим гроб Тимура, завещаю вам: действуйте всегда вместе, и вы победите. Я пошол один и погибаю. Но до конца моего последнего дыхания я не брошу бороться за свою жизнь. У меня есть последняя свеча, и я сейчас поползу по узкому земляному ходу в трещине стены, куда ведут следы шакала…»
На этом кончалась рукопись на клетчатой бумаге, которую написал рабфаковец Усвали при свете свечи, в подземельи под Каби-Ханум. Я сидел потрясенный и мои глаза скользили по вышитому сюзанэ, повешенному над столом. Причудливый узор на этой красной, занавеске был так же странен, как только что прочитанная история. Был ли это гроб Тимура? Историки говорят, что после смерти Тимура его тело перевозилось из города в город и по некоторым официальным данным похоронено в Самарканде в «ГурЭмире» — «Гробнице Повелителя», но по легендам было подменено и похоронено тайно где-то в другом месте. Может быть это подземелье ложное, кого-либо из других — Тимуридов?
Но кто же Четвертый? Почему трое убитых? Судьба Усвали мне ясна: через трещину в стене шакал его вывел в свою нору, одну из многочисленных нор[16]), находящихся в отвесных берегах русла. Вывел он его ночью и Усвали сорвался вниз и разбился. Потом его подобрал я.
Тут я вспомнил о втором свертке в изразце.
Небольшая шелковая палочка, запечатанная восковыми печатями. Печати из твердого белого воска — душистой некогда мастики, с выдавленными на них изображениями трех конских хвостов, — были уже кем-то сорваны. Должно быть Усвали. Я размотал твердый, ломавшийся шелк и в моих руках оказался свиток из старинной бумаги[17]), исписанный тонкой арабской вязью — квадратным арабским письмом. С помощью словаря арабского языка я прочел свиток и мне стало понятно все.