Сырой мороз родника согнал все возбуждение организма к неимоверно обремененной мыслями голове.
Сердце стучало как пулемет. Лорх думал обо всем сразу, –
от величайших мировых проблем до кирпичей дома, и мысль его молниеносно озаряющим светом проникала во все тьмы тем всяческого познания. У буфета он принял вторую порцию огненного лекарства, но этот прием сильно бросился в ноги, и Лорх вынужден был восстановить равновесие с помощью дуплета. У кровати он задумчиво осмотрел различные, на полу, склянки с лекарством и лужу, образовавшуюся на месте его стояния. Затем он перелез подоконник, прошел, несколько трезвея, вдоль стены, к кусту белых цветов, оборвал их, вернулся и лег, раздевшись, под одеяло, бросив предварительно на него все брюки и пиджаки, какие нашел в шкафу. Сделав это, он вытянулся, приятно вздрогнул и – вдруг – потерял сознание.
IV
– Он не просыпался за это время? – спросил Димен сиделку.
– Нет. Даже не повернулся.
– Где же вы были? Во время припадка прошлой ночи больной мог выброситься из окна в пропасть. Все было перебито и опрокинуто. Он пил вино, купался. Это агония!
– Вы знаете, доктор, больной всегда гнал меня вон из спальни. Каюсь – я вздремнула… но…
– Идите; дело все равно кончено. Позовите Вениамина и Бетси.
Вошли родственники: два вопросительных знака, пытающихся стать восклицательными.
– Ну – вот что, – сказал Димен, – дело кончится не позже, как к вечеру. Выходка (вероятно – горячечный приступ) имела следствием, как видите, – полное беспамятство. Пульс резок и неровен. Дыхание порывистое.
Температура резко упала, – зловещее предвестие. Надо…
нам… приготовиться… сделать распоряжения.
Бетси, сверкнув бриллиантами красных рук, закрыла лицо и искренне зарыдала от радости. Вениамин молитвенно заломил руки. Доктор расстроился.
– Общая участь всех нас… – жалобно начал он.
Лорх проснулся. Взгляд его был стремителен и здоров.
– Принесите поесть! – крикнул он. – Я во сне видел жаркое. Принесите много еды – всякой. Хорошо бы пирог со свининой, коньяку, виски, – всего дайте мне – и много!
КЛУБНЫЙ АРАП
I