Талтос

Рождение Талтоса в нашем круге для новорожденного было событием, даже там, в утраченной земле. Но те круги создавались спонтанно и были маленькими. А здесь новое создание, открывая глаза, видело перед собой огромное племя существ своего же вида и слышало хоры, подобные ангельскому пению. В первые же дни и ночи жизни оно оставалось внутри огромного, поражающего воображение круга, где его кормили грудью, ласкали и радовали как могли.

Несомненно, мы изменялись. По мере того как менялись наши внутренние знания, изменялись мы сами. То есть то, что мы узнавали, изменяло генетическую природу новорожденного.

Те, кто родился во времена существования кругов, обладали более сильным чувством священного, чем мы, старшие, и, говоря искренно, не столь склонны были к безудержной радости, или иронии, или подозрениям, как мы. Рожденные внутри кругов были более агрессивны и могли убить, когда возникала в том необходимость, не пролив ни единой слезы.

Если бы вы спросили меня в ту пору, я бы ответил, что наше племя будет править вечно. Скажи вы тогда: «Ах, но придут люди, которые будут убивать просто для удовольствия, будут насиловать, будут жечь и опустошать страну только потому, что таков их образ жизни», я бы не поверил в это. Я бы сказал: «Ох, но мы поговорим с ними, расскажем им все наши истории и воспоминания, попросим их рассказать свои – и они начнут танцевать и петь и прекратят драться или захватывать вещи, которые им не принадлежат».

Когда человеческие существа внезапно напали на нас, мы, конечно, предположили, что они, должно быть, простой маленький волосатый народ кроткого нрава, доброжелательные, но ворчливые торговцы, иногда прибывающие к берегу на лодках, сшитых из кожи, чтобы продать товары и уехать обратно.

До нас доходили слухи о набегах и резне, но мы относились к этому с недоверием. Зачем, почему кто-либо станет заниматься такими делами?

И тут мы были поражены, когда оказалось, что человеческие существа, приплывающие в Британию, имеют такую же гладкую кожу, как и мы, и что из их магического камня можно выковать и щиты, и шлемы, и сабли; что они приводят с собой сотни собственных обученных лошадей и на них приезжают к нам, сжигают наши стоянки, копьями пронзают насквозь тела наших соплеменников и отрубают им головы.

Они похищали наших женщин и насиловали их до тех пор, пока те не умирали от кровотечения. Они крали наших мужчин и пытались обратить их в рабов, они насмехались над ними и издевались, а в некоторых случаях доводили их до безумия.

Сначала их налеты случались нечасто. Захватчики появлялись с моря и набрасывались на нас по ночам из лесов. Мы надеялись, что каждый набег – последний.

Часто нам удавалось отразить их атаки. Мы не были по натуре такими свирепыми, как они, никоим образом, но мы защищали себя и собирались внутри огромных кругов на большой совет, чтобы обсудить, каким образом мы могли бы сделать такое же, как у них, металлическое оружие. Действительно, взяв в плен нескольких захватчиков, мы пытались выведать у них необходимые знания. Оказалось, что, когда мы спим с их женщинами, независимо от того, хотят ли они этого или нет, женщины умирают. И потому мужчины испытывали к нам глубокую, закоренелую ненависть. Они прозвали нас «дураками кругов» и «простаками камней».

Заблуждение, будто мы можем выстоять против этих людей, развеялось на протяжении первого же сезона. Только позже мы узнали, что нам удалось избежать полного истребления по одной простой причине: у нас не было значительных запасов того, чего хотели эти люди. Главным образом для удовольствия они хотели обладать нашими женщинами и прекраснейшими дарами, которые паломники приносили в каменную святыню.

Но другие племена Талтосов стекались толпами на равнину. Их изгоняли из домов, стоявших вдоль побережья, человеческие захватчики, возбуждавшие в душах Талтосов смертельный страх. Лошади придавали человеческим существам фанатическое ощущение могущества. Эти люди наслаждались, совершая набеги. Массовые убийства были для них развлечением.

Мы укрепляли свои стоянки на зиму. Присоединившиеся к нам заменили многих мужчин, которых мы утратили в борьбе.

Затем выпал снег, и настало мирное время. У нас была масса еды. Быть может, захватчикам не нравились зимы. Мы этого не знали. Нас так много собралось вместе, и мы нашли возле мертвых столько копий и мечей, что чувствовали себя в безопасности.

Настало время для собрания в круге для празднования зимнего рождения, и это обстоятельство было весьма значительно, ведь так много наших соплеменников убили за последний год! Нам нужно было сотворить новых Талтосов не только для наших деревень: мы должны были породить их, чтобы послать в другие деревни, обитателей которых просто выжгли.

Многие пришли издалека, со всей страны, для празднования зимнего рождения, и мы слышали все больше и больше рассказов об убийствах и горе.

Однако нас тоже уцелело немало. И это было наше священное время.

Мы образовали свои круги и разожгли священные костры: настало время сообщить Доброму Богу, что мы верим в наступление нового лета; настало время совершить обряды рождения детей как подтверждение нашей веры и желания Доброго Бога, чтобы мы выжили.

Прошло всего два дня пения, танцев и совокуплений, пиршеств и возлияний – и вдруг племя человеческих существ спустилось на равнину.

Мы услышали чудовищный топот их лошадей, прежде чем увидели их самих; послышался рев, напомнивший нам звуки разламывающейся потерянной земли. Со всех сторон спускались всадники… Они напали на нас – и огромные валуны кругов были забрызганы нашей кровью.