Талтос

– Давайте будем беспокоиться об этом в свое время. Должны быть какие-то указания, мелкие признаки, если ребенок будет иметь отклонения от нормы.

– Возможно, ты права, а может быть, и нет. Когда я носила Лэшера, до определенного момента не было никаких признаков.

Моне хотелось ответить, сказать что-нибудь, но она слишком погрузилась в собственные размышления. Ее ребенок… Никто не посмеет командовать ею. Ее ребенок вырастет и станет взрослым, несмотря ни на что. Ее собственное дитя… Внезапно настроение ее переменилось – она не столько воображала, сколько видела все, что с нею произойдет. Она видела колыбель. Она видела маленького настоящего, живого ребенка, себя с изумрудным ожерельем в руках и то, как она надевает ожерелье вокруг шейки малыша.

– А что по поводу Юрия? – спросила Роуан. – Поймет ли он все это?

Моне хотелось ответить утвердительно. Но правда состояла в том, что этого она не знала. Мона глубоко задумалась. Ей вспомнился Юрий: то, как сидел на краю кровати в ту последнюю ночь, и его слова: «Существует масса очень важных причин, почему ты должна выйти замуж за человека из своей семьи». Не хотелось думать, что ей уже исполнилось тринадцать и она оказалась в тупике. Внезапно Мона осознала, что мнение Юрия о ребенке было самой меньшей из одолевавших ее забот, самой последней.

Почему ей до сих пор неизвестно, как пытались убить Юрия? Она даже не спросила, был ли он ранен.

– Была предпринята попытка застрелить его, – сказала Роуан, – но она оказалась неудачной. Покушавшийся был убит тем самым человеком, который и помешал ему выполнить задуманное. Его тело будет найти непросто. Так или иначе, мы не станем даже искать. У нас совсем другой план.

– Послушайте, Роуан, каков бы ни был ваш план, вы должны посвятить в него Майкла. Вы не можете уехать, не рассказав ему обо всем.

– Я понимаю.

– Почему вы не боитесь, что эти негодяи убьют вас обоих – и вас и Юрия?

– Я располагаю тайным оружием, которое принадлежит только мне. Юрий знает все об Обители. Думаю, мне удастся попасть туда. Я смогу поговорить с одним из старейших членов, с кем-нибудь из наиболее порядочных и уважаемых. Возможно, мне потребуется не более пятнадцати минут, чтобы выяснить, участвуют ли в заговоре все служители ордена или лишь небольшая группа.

– Но только не один человек, Роуан. Слишком много людей погибло.

– Ты права. Трое из их агентов тоже мертвы. Но это может быть очень небольшая группа внутри ордена или вообще люди со стороны, но имеющие с ним связи.

– Вы думаете, что сможете поймать самих этих негодяев?

– Да.

– Используйте меня как приманку!

– И ребенка внутри тебя – тоже? Если это ребенок Майкла…

– Это его ребенок.

– В таком случае они захотят получить скорее его, чем тебя. Послушай, я не собираюсь строить догадки. Мне нестерпима сама мысль о том, что кто-то использует способности ведьм в своих интересах, что эти женщины становятся жертвами новых поколений сумасшедших ученых. Я натерпелась достаточно от этих чудовищ. Единственное, чего я хочу, – покончить с этим. Но вы не можете поехать – ни ты, ни Майкл. Вы должны оставаться здесь.

Роуан оттянула назад рукав черного шелкового жакета и взглянула на маленькие золотые часы. Мона никогда не видела у нее этих часов. Возможно, и их купила Беатрис. Удивительно изящные, они были похожи на те, которые носили женщины в те времена, когда Беатрис была еще девочкой.