Кобра в свою очередь удивлённо взглянула на сына.
Ледяной дракончик вдруг нахмурился.
– А откуда Стервятник его взял? Давно у него зеркало появилось?
Вихрь с ужасом глянул на приятеля.
– Выходит, он и так всё знает о Тёрн! Зачем тогда допытываться у меня?
– Думаю, недавно, – ответила Кобра. – Говорят, нашёл где-то в песках пару месяцев назад.
– Вот как? – задумался Вихрь.
– Я слышала разговор охранников, когда сидела в каменном мешке, – объяснила она, потуже натягивая капюшон на голову. – Теперь тихо, и ждите меня здесь, скоро вернусь!
Прежде чем дракончик успел что-то сказать, она устремилась к сокровищнице, перебегая в темноте от куста к кусту.
Вихрь молча поманил Холода и Страус в тень между деревьями. Больше прятаться было негде, а дед и его драконы могли появиться в любой момент.
Значит, Стервятник следит за королевой уже не один месяц! Теперь охране придётся менять все пароли, коды шифровки донесений и всё остальное! Дракончик потёр лоб, голова разрывалась от мыслей.
Время тянулось невыносимо медленно, и каждый упущенный миг казался кинжалом, который Вихрь собственными лапами вонзал в сердце любимой королеве. Обсидиановое зеркало нельзя оставлять у врага, но колдовство Мракокрада ещё опаснее! Тёрн необходимо защитить как можно скорее! Когда же вернётся мать, сколько можно томиться в темноте?
Может, бежать без Кобры? Он осторожно выглянул из тени, окидывая взглядом здание сокровищницы. Нет, одним из сада не выбраться. Подняться в воздух и улететь? В небе сразу заметят, и даже если не догонят, могут достать стрелами. Нельзя подвергать малютку Страус такому риску.
А если мать не вернётся? Вдруг она лежит там мёртвая на груде драгоценных камней, угодив в неизвестную ловушку? Не стоять же здесь до самого утра!
Дракончик обернулся, и сердце вдруг подскочило в груди.
– Где Холод? – шёпотом спросил он, тронув Страус крылом.
Она вытянула шею, растерянно озираясь по сторонам.
– Не знаю… Только что был здесь.
Вихрь в отчаянии обвёл взглядом тёмные кусты и наконец заметил в грушевой рощице мелькнувший серебристый силуэт.
Окликать было нельзя, чтобы не перебудить всех вокруг. Глухо зарычав, дракончик шепнул: