Ракетчик звездной войны

Глава 3

Репагулюм[8]

– Смотрим сюда, – сказал краснолицый генерал-лейтенант по фамилии Нечипоренко и постучал мелом по доске.

Все собравшиеся в институтском «красном уголке» заскрипели стульями и вытянули шеи. Кое-кто, из самых старательных, пристраивал тетрадки на коленях, готовясь конспектировать.

Кузьмичев занял место во втором ряду, рядом примостился Марк Виштальский, дальше сидел его дядя, Трофим Иванович Воронин, научный руководитель всего проекта, а с краю притулился Лядов Отто Янович – особист.

Воронин и Лядов были погодки, но как же резко отличила их жизнь! Трофим Иваныч сразу располагал к себе неприкрытым интересом к собеседнику, старомодной учтивостью и благожелательной улыбкой. Был он весь толстенький, кругленький, уютный и румяный. На его широком лице терялись очки в тонкой серебряной оправе, напоминая чеховское пенсне. Короткая боксерская стрижка не прятала седины, а большие уши были плотно прижаты к шишковатой голове. Ото всей фигуры Воронина веяло доброй силой, маленькие глазки, цепкие и хваткие, всегда светились великим умом и не слабым юмором.

Лядов был совсем иным – жестким, сухим, длинным, как жердь.

За глаза его прозывали «три метра сухой дранки», но посмеиваться над Отто Яновичем, даже в своей компании, опасались – тот совершенно не понимал шуток.

Он всегда был подозрителен и всякого нового человека исследовал на предмет благонадежности. Хотя назвать Лядова тупым чекистом, способным только кровь пускать врагам народа, тоже было нельзя – Отто Янович был умен, даже слишком, но разумение его отдавало холодом и бесчувственностью уэллсовского марсианина. Этот человек был способен увести на допрос собственную жену, если таковая проявит нелояльность к советской власти, и, что весьма вероятно, будет удовлетворен, когда бедная женщина ответит «по всей строгости закона».

Было неприятно иметь рядом такого соседа, но Кузьмичев терпел – Восток приучил не замечать суетности. Как говаривал его святейшество Ка Кху, настоятель буддистского монастыря и учитель тогдашнего майора-ракетчика: «В середке земных помышлений всегда скрыта тщета…»

– Вот гиперканальная станция, – Нечипоренко прочертил мелом горизонталь, изображавшую земную поверхность, и нарисовал что-то вроде диванной пружины. – Установка имеет высоту приблизительно полста метров… – полковник отметил размер. – И диаметр в двести метров. Именно таков будет и поперечник устья гиперканала, куда мы станем сбрасывать «Реактавры»[9]. Сразу хочу заметить, что парашютные системы, применяемые у нас, не те, что уже приняты на вооружение, а экспериментальные. Опасно ли это? Нет, не опасно. Хотя бы потому, что опытные «Реактавры» устанавливаются на каждую единицу техники в двойном комплекте. И, если вдруг не сработает одна, можно будет прямо из кабины задействовать запасную. Во-от… «Антеи» будут взлетать с аэродрома рядом с Шахуньей и кружить, ожидая включения Д-установки и вывода ее на режим. И тогда сразу приступаем к сбросу! Подходим уступом и работаем по очереди. Тут главное не только попасть «в дырочку», но и успеть – гиперканал будет открыт не менее минуты, но и не более двух. Так, профессор?

Воронин грузно поднялся и улыбнулся как ясно солнышко.

– Именно, Сергей Иванович, – прожурчал он, – именно! Мы будем постоянно вести отсчет, посекундно, чтобы вам было легче ориентироваться по времени. В течение полутора минут нужно будет сбросить все машины и грузы, и очень желательно уложиться в интервал.

– Вот так! – увесисто сказал Нечипоренко. – Вопросы будут?

– У меня вопрос, – подняла руку Аллочка Миньковская, очень хорошенький младший научный сотрудник. – А когда же начнут людей забрасывать? Когда мы отправимся… туда? Кстати, а куда именно, можно узнать?

Трофим Иваныч стал подниматься, но тут встал академик Луценко, с отеческой улыбкой усаживая профессора на место. Склонившись к седому генералу, занявшему место в первом ряду, он спросил что-то неслышное, кивнул и выпрямился.

– Значит, так… – начал весомо ВРИО. – Мы тут посовещались с товарищами, доложили наверх и нас поддержали – отправка персонала инопланетной базы будет приурочена к шестьдесят пятой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Ура, товарищи!

Луценко захлопал, его поддержал Лядов. Жидкие хлопки донеслись с мест – люди, военные и ученые, сидели в растерянности.

– Позвольте! – вскочил Воронин. – Как это – к седьмому ноября? Да вы что? Мы не можем отправлять людей раньше весны! Никак не можем! Совершенно не исследовано такое явление, как легенные помехи. Не закончены медицинские опыты. Да мы понятия не имеем, как воздействует на психику погружение в гиперпространство, как оно влияет на человеческий организм! Вы что?!

– Народ нас не поймет, – внушительно проговорил Луценко, – если мы задержимся с отправкой и не сделаем подарок Родине к празднику Великого Октября, понима-ашь!