Сумерки

– Доброе утро! – поприветствовал он меня вкрадчивым бархатным голосом. – Как дела? – Золотистые глаза пристально изучали мое лицо, будто в вопросе был какой-то подтекст.

– Хорошо, спасибо! – Разве может быть иначе, когда он рядом?

– Ты какая-то усталая, – тактично намекнул он на темные круги под моими глазами.

– Плохо спала, – призналась я, закрываясь волосами.

– Я тоже, – поддразнил он, поворачивая ключ зажигания. Я уже привыкла к негромкому урчанию мощного мотора. Наверное, мне нелегко будет сесть за руль своего пикапа.

– А чем ты занимался ночью? – полюбопытствовала я.

– Ну уж нет, – усмехнулся Эдвард. – Сегодня моя очередь задавать вопросы.

– Ладно, что ты хочешь узнать?

– Какой твой любимый цвет? – серьезно спросил он.

– Каждый день по-разному.

– Например, сегодня?

– Наверное, коричневый! – глядя на свою водолазку, ответила я.

– Коричневый? – недоверчиво фыркнул он.

– Конечно, – оправдывалась я, – коричневый – теплый. Я так скучаю по коричневому! А здесь все, что должно быть коричневым: стволы деревьев, скалы, земля, покрыто мхом.

Мои слова чем-то задели Эдварда – он задумчиво смотрел на меня.

– Ты права: коричневый – теплый. – Нерешительно коснувшись моих волос, он заправил выбившуюся прядь за ухо.

Скоро мы уже были в школьном дворе. Выбрав на стоянке место поудобнее, Эдвард вновь повернулся ко мне.

– Какой диск ты сейчас слушаешь? – спросил он таким тоном, будто мне предстояло признаться в убийстве.

В последнее время я слушала только диск, который подарил Фил. Услышав название группы, Эдвард усмехнулся. Открыв небольшое отделение под магнитолой, он вытащил целую стопку дисков и передал мне.

– Неужели Дебюсси хуже, чем это? – Эдвард показал на диск со знакомой обложкой.