Потом мысли экс-лейтенанта перескочили на бывшего шефа — полковника Ненахова, который пытался трусливо удрать с Волги на кораблях директората вместо того, чтобы руководить безнадежной в общем-то обороной от чужих. Интересно, будучи еще молодым и безусым лейтенантом, он тоже попытался бы удрать?
«Вряд ли он повел бы себя иначе, — подумал Фломастер. — Гниль — она и есть гниль, в любом возрасте».
Очень хотелось верить, что сам Фломастер не изменился бы, даже дослужившись до полковника.
Впрочем, полковником патруля ему уже никогда не стать. Он поднялся над всем этим. Благодаря Ромке и кораблю-фагоциту.
Фломастер часто вспоминал первый и пока единственный бой «Волги» с армадой пришельцев. Мощь, безграничная мощь, покорная и отзывающаяся на малейшее шевеление мысли — ни с чем не сравнимое ощущение. Наземные стычки с десантом инопланетян на космодром теперь представлялись чем-то далеким и до невозможности глупым.
А все-таки крупно прокололись зелененькие, экспериментируя с людьми и биоскафандрами на борту фагоцита! Выпустили на свои головы джинна из бутылки!
Приятно быть джинном. Даже сознавая, что могущество твое — дареное. Пусть даже и заслуженно дареное.
Жим, еще жим…
— Шеф!
Фломастер отвлекся, дожал тяги и встал с топчанчика, до странности похожего на зубоврачебное полукресло-полудиван.
— А?
Перед ним стоял Валера Яковец в хрустком комбезе нового образца — Янка Шепеленко тряхнула пристрастиями и за какой-то час разработала форму всему экипажу. Вероятно, в ней дремал незаурядный модельер.
— В одном из жилых опять была заварушка, — сообщил Яковец.
Фломастер вздохнул. Что-то часто последнее время экипаж буянит… Дал бы Рома им вахт побольше, чтоб успокоились, так нет же, еще урезает. Псих.
Впрочем, ему виднее, капитан есть капитан.
— Никого не сломали?
— Сломали, шеф. Застрелили. Четверых.
Фломастер уронил полотенце.
— То есть как застрелили? Из чего?
— Из бласта.