Смерть или слава. Чёрная эстафета

22
18
20
22
24
26
28
30

Когда их вызвал унтер, азанни все еще продолжали совещаться.

— Эй, Сизый! Где вы там!

Сизый встрепенулся:

— Тут! На месте.

Мотыга тоже оживленно прислушивался — звук началь-ницкого голоса был первым посторонним звуком за несколько часов.

— Можете возвращаться. За вами послали бот, он вот-вот сядет немного в стороне от разлома. Как поняли?

— Поняли, возвращаемся. Полковнику доложиться?

— Не нужно, он уже в курсе. Просто разворачивайтесь и идите, солдаты вас пропустят.

«Пропустят? — подумал Мотыга мимоходом. — Интересно. А что, могли и не пропустить?»

— Пошли, Мотыга, — сказал Сизый, подхватывая с земли рюкзак с инструментом. — Жрать охота — спасу нет…

— Ага, — подтвердил Мотыга. — Мне тоже.

Солдаты пропустили их без возражений — даже не шевельнулись, когда горняки прыгнули сквозь оцепление к наружному каналу.

Под открытым небом оцепление тоже было. Двойное. Первая линия сразу около разлома, вторая — чуть в стороне. Развернутых орудий насчитывалось уже больше десятка, а над разломом застил небо гигантский блин крейсера азанни.

«Ну и ну! — еще больше изумился Мотыга, хотя еще мгновение назад ему казалось, что удивляться дальше уже невозможно. — Нешуточное дело… Ох нешуточное…»

Горняцкий бот поднырнул под брюхо крейсера мизерной искоркой и быстро пошел на снижение. Несколько истребителей сопровождали его до самой поверхности. Сизый и Мотыга прыжками направились к месту посадки.

Удивительно, но унтер присутствовал в боте лично.

Едва задраили шлюз бота, Мотыга отключил поле скафандра и с облегчением погрузился в мир нормального звука. И нормального тяготения.

— Фу-у-у!!! Ну и денек! — выдохнул он с чувством.

Унтер с мобильником в руке только отмахнулся. Видимо, у него денек выдался не легче. Да и не у него одного, наверное.

— Перо, я семнадцатый, принял искомых на борт, разрешите взлет?